Сокрытый в глубине леса, я был первым творением Бога...То, что я расскажу вам, есть прошлое, будущее и правда...
2-3 ____ 2 ______
В аэропорту Нарита самолет приземлился в вечерних сумерках.
Несмотря на показное спокойствие, у Химмэля тревожно засосало под ложечкой, когда шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы. Вот он и вернулся! Он так ждал этого, а теперь вот внезапно ощутил странную робость. Химмэль надел солнцезащитные очки, пряча глаза от окружающих, и в таком виде покинул самолет, вслед за родителями. У стойки паспортного контроля его попросили снять очки и продемонстрировать свое лицо. Дежурный офицер, внимательно изучив документы, вернул их, а затем – улыбнувшись заискивающе – попросил автограф для дочери у Ингу и Химмэля.
- Юмико не могла дождаться вашего возвращения в шоу! – рассказывал офицер, пока знаменитости расписывались на листе бумаги, который он отыскал в недрах стойки. – Она будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что мое дежурство так удачно совпало с вашим приездом.
- Эээей! Привет! – послышался тем временем радостный крик.
Химмэль оглянулся и увидел за ограждением, отделяющим паспортный контроль от зоны ожидания, встречающих: Кхана, Йоко, Ихару и Ариоку Кинто, и госпожу Ачарью. Юноша поднял руку в ответ, широко улыбнувшись друзьям. Едва он миновал выход, как Йоко и Кхан бросились к нему, едва не сбив с ног. Чета Кинто и госпожа Ачарья тискали его более сдержанно, но, тем не менее, с большим чувством.
- Смотри-ка, наконец румянец на щеках появился! – одобрительно заметила госпожа Кинто, ущипнув его за щеку. – А то ходил бледный как призрак и костлявый как сама смерть. Хорошо, что в Америке нарастил хоть немного жирка!
- Ты за это время вырос или это я скукожился? – пошутил дядюшка Ихара, взирая на юношу снизу вверх. Действительно, Химмэль стал еще выше за прошедшие месяцы, благодаря приему витаминов и регулярному сбалансированному питанию. Он еще не догнал в росте отца, но, судя по всему, у него были все шансы сделать это в будущем.
Саи Ачарья, загадочно улыбнувшись, коснулась его руки и сказала только:
- Ты весь светишься. Я рада за тебя, мальчик мой.
- Где Рури и Сакура? – после приветствия первым делом осведомилась Кёко у Ариоки.
- Они ждут вас в «Ганге», - ответила родственница. – Я подумала, что им незачем ехать в аэропорт.
- Так чего мы ждем? Поехали туда скорее, потому что я уже проголодался, - весело сказал Ингу по-японски.
Он отдал несколько распоряжений одному из телохранителей, велев позаботиться о багаже и домашних животных: раз в Японии рок-звезда должна была задержаться на неопределенное время, пока будет длиться бракоразводный процесс Кёко и Томео Нацуки, то Ингу решил увезти с собой своих домашних любимцев: голубоглазого сибирского хаски, и двух кошек – персидской и египетской породы.
Чтобы не стоять в пригородных пробках, они добрались до Токио на комфортабельном вертолете, который высадил их на площадке одного из небоскребов в Синдзюку. Оттуда они на автомобилях с тонированными стеклами отправились к торгово-вокзальному комплексу, где находился ресторан «Ганг». Это заведение, конечно, не соответствовало известности Фагъедира, однако тот ничуть не коробился этим, будто Кёко везла его в пятизвездочный ресторан в Беверли Хиллз.
Йоко и Кхан засыпали Химмэля вопросами на протяжении всей поездки. Сероглазый юноша, смеясь, отвечал на расспросы, краем глаза наблюдая за своими спутниками. Он заметил, что встречающие испытывают рядом с Ингу некоторое напряжение. Все они, конечно, не впервые видят Ингу Фагъедира, ведь он уже несколько раз приезжал вместе с Кёко - да и сейчас он держится подчеркнуто непринужденно - но было в ауре сероглазого мужчины нечто такое, что вынуждало окружающих невольно его побаиваться, а Химмэля восхищаться им.
С заходом солнца температура упала, серебристый морозный иней покрыл собою тротуары и деревья, сделав воздух мегаполиса как будто прозрачнее. Перед торговым комплексом «Одакю» как всегда было многолюдно и суетно, всюду маняще мерцали вывески и пестрели рекламные объявления, предлагающие купить подарки на Валентинов день со значительной скидкой.
«День Святого Валентина…» - повторил про себя Химмэль с внезапной грустью.
- Пожалуйста, не задерживайтесь! – обратился к нему телохранитель, стоило Химмэлю замешкаться.
Подняться в «Ганг» им удалось неопознанными. В ресторане, закрытом для простых посетителей, уже были накрыты столы, звучала негромкая музыка и долгожданных гостей ожидали сестры Химмэля, актеры из труппы театра «Харима», а так же четверо нынешних участников реалити-шоу «Шоубойз»: Касаги, Иса, Хига и Оониси. Юные звезды, к вящему неудовольствию прочих парней в ресторане, перетягивали все внимание на себя – девчонки и девушки смотрели только на них, ловя каждое их слово и движение. Еще до вылета в Японию, Химмэль пригласил коллег по шоу на встречу в ресторан семьи Ачарья и они с радостью приняли приглашение. Единственным неприглашенным из группы остался Югэн. Химмэль опасался, что тот все равно попробует прийти сюда, чтобы позлить его. Однако - нет, Югэн не рискнул…
Рури и Сакура, на сегодняшний вечер отпущенные из-под опеки деда, приблизились к Химмэлю с чувством неловкости. Теперь он был не просто Химмэ, их сводный брат - он был сыном самого Ингу Фагъедира! После пятимесячной разлуки, девочки еще не знали, как следует себя держать по отношению к брату. Химмэль улыбнулся сестрам, сдержанно поинтересовавшись об их делах, но его быстро отвлекли приятели из театральной труппы и увлекли в свой кружок. Поздоровавшись со всеми там, Химмэль, наконец, смог добраться до ребят из шоу.
- Я так рад, что ты вернулся… – выдохнул Тиэми Касаги, смущаясь от крепких объятий, коими его наградил Химмэль.
- Наконец-то группа будет в сборе! – хохокнул Иса в свою очередь.
Дайти Хига с мягкой улыбкой осведомился о здоровье Химмэля, как и подобает хорошо воспитанному молодому человеку. А Нибори Оониси буквально накинулся на него, стремясь как можно крепче сжать в руках предмет своих пылких чувств.
- Это судьба, не иначе! – заявил Оониси безапелляционно. – Я уж думал, что меня вытурнули из проекта и мы не будем больше вместе. Однако я все равно попал в группу! Это знак свыше.
Сероглазый юноша позволил ему эту вольность, а потом со смехом отстранил, снисходительно назвав придурком.
- Хорошо, что пришли! Я рад видеть вас всех, – сказал он, обведя друзей взглядом. – К тому же, готовят в «Ганге» просто обалденно.
- Угу! – откликнулся Иса, взяв со стола тарелку с закусками и что-то старательно пережевывая. – Честное слово, теперь это будет мой любимый ресторан! Жаль, что добраться сюда так трудно, здесь столько оголтелых девчонок ходит. Опасное место, опасное! Хотя, кажется, что от этого еда становится еще вкуснее!
- Дай попробовать! – Химмэль с улыбкой наклонился к парню и съел кусочек какого-то десерта у него.
Нибори Оониси вдруг покрылся красными пятнами и, возмущенно воскликнув: «Почему только у него?» - тоже схватил еду со стола и протянул ему. Тот сперва хотел отказаться, но потом съел и его кусок, не желая обижать парня. Тогда и Тиэми нахмурился и также потребовал принять у него угощение с рук.
- Замыкай круг, если уж начал, - иронично проговорил Дайти Хига, протягивая ему кучек блюда. Химмэль рассмеялся весело и не стал спорить.
- Это какой-то ритуал? – спросил Ингу Фагъедир, его высокая фигура выросла позади Химмэля. Блондин положил руку на плечи сына и со смешинкой уставился на ребят.
- Просто дурачимся, - ответил Химмэль и представил отцу своих друзей по группе.
- Четверо? Разве в группе вас не шестеро?
- Шестеро, - пожал плечами сероглазый юноша небрежно. – А что?
Ингу не стал расспрашивать его дальше и тоже пожал плечами:
- Что ж, познакомлюсь с пятым соседом, когда перееду.
Химмэль несколько раз непонимающе моргнул, после чего переспросил:
- Куда переедешь?
- В вашу общагу, - лукавая улыбка коснулась губ мужчины, он забавлялся недоумением сына. Его окликнула Кёко и он, подмигнув Химмэлю, вернулся к возлюбленной.
- Как будто ты не знаешь, что твой отец собирается жить вместе с нами и сниматься в реалити-шоу! – воскликнул Иса, едва Ингу удалился. – Он же заключил договор с Сибил Гэсиро.
- Какой еще договор? – продолжал удивляться юноша.
- Пока ты был в США, господин Фагъедир приезжал в Японию несколько раз и встречался с Гэсиро. Они договорились, что он тоже будет сниматься в реалити-шоу. Тогда CBL Records решило вложить дополнительные деньги в проект – и нас переселили в другой особняк, чтобы хватило всем места, - пояснил друг. – Видел бы ты этот дом, зашататься можно! Мы сейчас живем как принцы, не то, что раньше, в этом дурацком кукольном домике в Сибуе! Ты что, правда ничего не знал?..
Химмэль, коротко сказав друзьям: «Сейчас вернусь», отправился следом за отцом.
Ингу сидел за столиком вместе с Кёко и близняшками. Рури и Сакура сияли от удовольствия, получив от Ингу подарки: бриллиантовые серьги и брошки. Кёко сначала выступала против такого щедрого презента, считая, что это может излишне избаловать девочек, Ингу же настоял на своем. Химмэль понимал, почему отец так поступил – тот стремился понравиться дочерям любимой женщины, завоевать их расположение в свете приближающегося бракоразводного процесса. Впрочем - по мнению Химмэля - близняшки и без всяких драгоценных подношений были нисколько не против романа матери с Ингу Фагъедиром. Рури и Сакуру нельзя было назвать непрактичными особами, своего барыша эти двое никогда не упустят! Они уже смекнули, сколько выгод им сулит замужество Кёко за Ингу Фагъедиром и поэтому не только не протестовали против развода с Томео Нацуки.
- Ты собрался сниматься в реалити-шоу? – требовательно задал вопрос Химмэль, присев за их стол.
- Не только я, мы с твоей мамой, - преспокойно ответил Ингу, притягивая к себе Кёко. – Я уладил этот вопрос с Гэсиро еще четыре месяца назад. Реалити-шоу «Шоубойз» станет семейным…
- Ой, как здорово! – тут же влезли в разговор восторженные близняшки. – А мы тоже будем сниматься?
- Только если ваш отец даст согласие, - покачала головой Кёко, чем безмерно расстроила девочек. Отцом они могли вертеть как захотят, но теперь с ними живет Кисё Куроки и запрещает Томео Нацуки идти на поводу у своих хитрых дочерей. Так что шансы получить согласие на участие в съемках равнялись нулю.
- А почему я узнаю все последним? – вернулся к теме разговора сероглазый юноша.
- Я хотел сделать сюрприз, - вздохнул Ингу демонстративно. – Вижу, ты недоволен им? Ты не хочешь, чтобы твои родители жили там же, где и ты? Мы уже тебе надоели?
- Но зачем вам это? – Химмэль не поддался на уловку и не позволил отцу вызвать в нем чувство вины.
Мужчина помолчал немного, пристально и без тени улыбки разглядывая сына, а Кёко попросила дочерей на время покинуть стол. Девочки, поняв, что пахнет серьезным разговором, послушно ретировались.
- А почему ты против? – спросил, наконец, Ингу.
- Я не против. Просто я не понимаю.
- А мне кажется, что ты все же против.
Химмэль, закусив губу, откинулся на спинку диванчика. Ему хотелось недовольно буркнуть: «Чего ты прицепился – против, не против? Дело не в этом!» Хотя, наверное, Ингу все же прав – идея жить с родителями под одной крышей и дальше не слишком его обрадовала. Да, он счастлив, что теперь у него есть отец, однако Химмэлю хотелось ощущать себя как можно более самостоятельным. И, тем более, он не желал, чтобы теперь все вокруг считали, будто его успехи идут от знаменитого и богатого отца.
- Я же сказал, что не против, - упрямо повторил Химмэль. – Но могли бы мне раньше сказать. Ладно, как хотите…
Он было поднялся из-за стола, но Ингу схватил его за локоть и заставил сесть обратно.
- Ингу! – укоризненно выдохнула Кёко, усмотрев в этом жесте грубость.
- Он не маленький, не обидится, - возразил ей сероглазый мужчина. – Вот и первый семейный конфликт, как и говорил тот самый психолог, к которому ты меня затащила. Он ведь предупреждал, что мы сможем стать настоящей семьей тогда только, когда продемонстрируем друг другу наши темные стороны. Похоже, мозгоправ дело говорил...
- Во мне нет «темных стороны», - равнодушно прокомментировал юноша его слова.
- Еще скажешь, что и тайн никаких не имеешь?..
Химмэль на сей раз промолчал, задетый выпадом отца, но еще недостаточно раздраженный для полноценного спора.
- Химмэ, участвовать в реалити-шоу - идея твоего отца, - бросив предупреждающий взгляд на возлюбленного, начала объясняться Кёко. – Может, Ингу, просто расскажешь о причинах такого решения?
- Так и быть, твоя взяла, милая, - капитулировал тот с неохотой. – Химмэль, ты, быть может, заметил, что твоя мать собирается разводиться со своим чморём-мужем и на кон поставлено опекунство над Рури и Сакурой…
- Ингу! – теперь и Кёко стала раздражаться.
- Хорошо, я взял неверный тон, извини, - Ингу сразу же сделал невинное лицо, едва в ее голосе мелькнули искры гнева. – Скажу проще: я решил участвовать в шоу не ради славы или денег, у меня этого добра и так навалом. Я сделал это ради нашей семьи. Посуди сам, Химмэль, ведь Томео Нацуки и твой дед настроены воевать до конца. Тебя им не забрать у меня, поэтому они постараются отомстить Кёко при помощи девочек – представить ее перед судом как неблагонадежную мать и забрать право опекунства над дочерями. И, как сказали мои адвокаты, у них есть все шансы добиться этого, поскольку японские судьи охотнее отдадут предпочтение уважаемым японцам, коими являются Кисё Куроки и Томео Нацуки, нежели женщине, которая вскоре выйдет замуж за иностранца и, вполне возможно, уедет жить в США. Вот так у меня и появился план: привлечь к нашей семье внимание общественности, дабы люди – и в том числе судьи – увидели, как мы живем. И увидели отнюдь не дефиле по «красным» дорожкам и светские рауты, а то, что обычно находится за кулисами. Пусть общественность поймет: мы такие же люди, как и они… Я не стал изобретать велосипед и обратился к Сибил Гэсиро с просьбой помочь. В итоге, и мы, и она остаемся в выигрыше: мы получаем эфирное время, CBL Records – звезду в шоу. Теперь ты в курсе моего коварного плана… Ты доволен, Химмэль?
Когда Ингу закончил свой рассказ, Химмэль несколько мгновений сконфуженно молчал. Отец заставил его почувствовать себя эгоистом, не думающим ни о ком, кроме себя. Ему следовало самому догадаться о причинах, а не отодвигать проблемы матери от себя! А вместо этого он повел себя бесцеремонно по отношению к родителям.
- Да, доволен, - тихо сказал юноша. – Простите меня.
- Ты не должен извиняться, - мягко запротестовала Кёко. – Ты должен думать в первую очередь о себе, о своей карьере, а не о моем разводе. Неурядицы моей жизни касаются только меня и Ингу. Давайте больше не будем из-за этого спорить!
- Ладно, как скажешь, - философски хмыкнул Ингу и поднял ладонь, протягивая ее Химмэлю. – Мир и дружба, чувак?
- Да, мир и дружба, - тот ударил своей ладонью по его руке и полюбопытствовал: - И когда же вы переезжаете?
- Сегодня переночуем в гостинице, а завтра въедем в особняк вместе с тобой. По крайней мере, так написано в сценарии, который мне прислала продюсер реалити-шоу.
Химмэль невольно улыбнулся, услышав от отца про сценарий. Он почти забыл, каково это - постоянно действовать по сценарию, жить под прицелом телекамер, взвешивать каждое свое слово и контролировать всякое движение. Завтра и сценарий и телекамеры вернутся в его жизнь…
Покинув родителей, он вновь ушел к ребятам. Те, едва ли не разинув рты от восхищения, слушали рассказ Саи Ачарьи о том, как она готовила Химмэля к конкурсу талантов.
- Ты не говорил, что выучился тот танец меньше чем за неделю! – заметил укоризненно Тиэми.
- Да уж, - согласился с ним Иса, - ты так классно тогда танцевал, будто всю жизнь этим занимался.
- У меня был замечательный учитель, - широко улыбнулся Химмэль и поклонился госпоже Ачарья. – Ваши уроки я не забуду до конца жизни. Даже если буду девяностолетним стариком – и то, если понадобится, станцую.
- Да неужели? Тогда покажи, что помнишь сейчас, - хитро прищурившись на бахвалившегося парня, потребовала та.
Химмэль слегка покраснел, но отступать не стал. Сняв джемпер, он остался в футболке и джинсах, посетовав, что у него нет сейчас индийских чуридар. Юноша размял мышцы и, попросив освободить место в центре зала, занял первую карану. Он прикрыл глаза, вызывая в памяти то свое состояние, охватившее его на сцене концертного зала «Санрайз Билдинг»: он вспомнил то удушающее чувство неопределенности своей дальнейшей судьбы и огромное желание преодолеть страх и неизвестность, освободиться от пут, вырваться вперед. Он вспомнил, как провалился в свое прошлое, увидев себя и Кисё Куроки, как в нем закипела злость на деда – злость столь сильная, что угроза умереть от потери крови казалась ему пустяком…
Кхан переключил музыку, запуская нужную композицию.
Химмэль начал танцевать, позабыв об окружающих – ему было все равно, кто смотрит на него. Он весь погрузился в танец, позволяя богине Дурге занять место в его теле на эти краткие минуты. Он остановился в последней каране точь-в-точь с финалом музыкальной композиции, не опоздав ни на секунду. Пот лился по его телу градом, смачивая одежду, дыхание перехватывало, а на губах застыла торжествующая улыбка. Собравшиеся друзья и родственники зааплодировали ему.
Ингу залихватски свистнул и воскликнул:
- Браво!
Химмэль раскланялся, как и подобает артисту, и бросил игривый взгляд на Саи Ачарья. Она с улыбкой притянула его к себе и с нежностью поцеловала в лоб, гордясь своим учеником.
У входа в ресторан началось какое-то волнение: кто-то пытался перешагнуть порог заведения, а телохранители не позволяли непрошеному гостю этого сделать. В конце-концов, раздался громкий и возмущенный возглас Кисё Куроки:
- Я приехал забрать своих внучек! Уйдите с дороги, я вам сказал!
В ресторане сразу же установилась гробовая тишина. Благодушие сползло с лица Кёко и она невольно напряглась, услышав голос своего отца. Она не сомневалась – тот приехал не столько ради Рури и Сакуры, сколько ради того, чтобы увидеть Химмэля и испортить тут всем настроение. Ингу дал знак телохранителям, чтобы те пропустили расшумевшегося старика и поднялся ему навстречу.
Господин Куроки, не поздоровавшись ни с кем из присутствующих и сохраняя крайне надменный вид, подозвал к себе Рури и Сакуру, сообщив, что им пора возвращаться домой. Близнецы крайне огорчились, им вовсе не хотелось покидать веселой семейной вечеринки, однако не осмелились попросить у дедушки разрешения остаться – за последние полгода им пришлось как следует узнать его тяжелый характер. Пока девочки собирались, он стоял неподвижно, как солдат на карауле.
- Отец, - заговорила с суровым стариком Кёко, - не уезжай так сразу. Останься, побудь со всеми нами.
Тот даже не повернул головы в сторону дочери, всем своим видом выказывая презрение к ней и Ингу. Отыскав взглядом среди молодежи Химмэля, Кисё Куроки соблаговолил заговорить с ним, пусть и ледяным тоном:
- Анэко спрашивает, как твое здоровье.
- Все отлично, - ответил тот едва ли не в тон ему, – не жалуюсь.
- Мог бы поклониться старшему для приличия, - продолжил дед, заливаясь желтизной, выдававшей его эмоции. – Как видно, в США ты лишился последних остатков воспитания. И неудивительно… Учитывая, какой бездарь теперь отвечает за твое воспитание! – этот выпад адресовался Ингу.
Сероглазый мужчина ничего не сказал в ответ, совершенно безразлично приняв порцию яда от него, зато Химмэль моментально вскипел:
- Не смей так говорить!
- Химмэль, не нужно! Он только склоки и ждет, - предупреждающе покачал головой его отец. – Пусть говорит, что захочет.
- Считаешь себя самым умным, не так ли? – криво усмехнулся господин Куроки.
- Вроде того, - с невероятным обаянием улыбнулся ему Ингу, правда, взгляд у него стал свинцовым.
- Это мы еще посмотрим! - многозначительно сказал Куроки и, забрав Рури и Сакуру, покинул ресторан.
После его ухода атмосфера в ресторане, увы, не стала прежней. Кёко села за столик и закрыла лицо руками, не в силах скрыть свои переживания. Ингу присел рядом и молча обнял ее.
- Этот старик смотрел на всех нас так, будто хотел убить собственными руками, - поделился впечатлением Дайти Хига. – У меня прям мороз по коже пошел!
- Поздравляю, - мрачно хмыкнул Химмэль, - теперь ты знаешь моего деда.
__________________
_____ 3______
Наступил следующий день.
Покинуть гостиничный номер Химмэлю пришлось рано утром – в шесть утра за ним приехал Мияно Такаюки и забрал в офис CBL Records. Юноша едва успел выпить чашку чая и надкусить круассан, как пришлось срываться с места. Доедая круассан по дороге, он с улыбкой подумал о том, что вот теперь его жизнь, похоже, возвращается в привычное русло: недосып, рваный график работы и хроническая нехватка личного времени. Прощайте девять часов спокойного сна! – режим, которого его заставлял придерживаться американский доктор. Прощай сбалансированное питание! - теперь ему опять придётся есть не тогда, когда требует таблица питания, составленная диетологами, а тогда, когда выпадет свободная минутка. И это отнюдь не вгоняло Химмэля в уныние, напротив, он пребывал в приподнятом расположении духа.
Сегодня у них было запланировано много дел: собеседование с режиссером-постановщиком будущего телесериала, посещение отдела красоты и визит в отдел моды. А после еще и переезд в новый особняк, где теперь проживали участники реалити-шоу.
- Режиссер, господин Кента Минору, очень переживал, что вы не успеете к началу сьемок, - по дороге вводил его в курс дел Такаюки, все время беспокойно косясь на часы и одновременно с этим листая какие-то документы. – Кента-сан так хотел заполучить именно вас в свой телепроект. Сериал и бюджет к нему согласованы на весенний сезон и сдвинуть сроки выпуска никто не имеет права. Но, слава богам, вы вернулись вовремя! Итак, работа над сериалом начнется через неделю, сьемки будут частично проходить в Кавасаки, частично в Токио. В Кавасаки находятся основные съёмочные площадки студии, однако характерные сцены, где требуется фон Йосивары, отснимут в Токио.
Химмэль, слушая его, широко и сладко зевнул. Его не особо волновала перспектива следующие четыре месяца мотаться между Токио и Кавасаки, главное, ему предложили работу в телесериале - что знаменовало очередную перемену в его жизни. А Югэн являлся пикантной приправой к сей перемене! Стоило Мияно Такаюки в телефонном разговоре упомянуть об участии Югэна, как Химмэль сказал себе: «Я буду сниматься в этом сериале! Эта роль – моя!» Если Югэн полагает, будто он вышел из борьбы победителем – то крупно ошибается. Да, он стал лидером группы, но благодаря своей грязной игре. У них еще будет шанс помериться силами и посмотреть, кто из них настоящий победитель.
- У вас с господином Югэном предвидится очень плотный график, поскольку вы должны и сниматься в сериале и работать в звукозаписывающей студии, - продолжал бубнить менеджер. – CBL Records утвердило структурный план относительно дальнейшей деятельности группы «Showboys». План предусматривает выход первого сингла в мае, то есть приступить к работе над материалом вам и вашим коллегам придётся как можно скорее.
- «Как можно скорее» - это когда? – полюбопытствовал сероглазый юноша.
- Прямо с завтрашнего дня, - ответствовал менеджер. – Группа итак несколько задержалась с записью из-за вашего отсутствия. Вам предложат выбрать одну из нескольких демо-записей, созданных композиторами, сотрудничающими с CBL Records. Та, которую вы все предпочтете, и будет вашим первым синглом.
- Что за фигня! - недовольно вздохнул Химмэль, потирая задумчиво затылок.
Ему не понравилась идея с демо-записями, зачем они нужны шестерым талантливым парням? Их группа только образована и у них есть возможность принести в мир музыки нечто свое, нечто оригинальное… Зачем требовать от всех протеже агентства умения играть на трех музыкальных инструментах, если те не смогут, в конце-концов, играть именно СВОЮ музыку?..
- Что, прощу прощения? – не расслышал его менеджер.
- Мы могли бы сами написать музыку и стихи, - пояснил тот. – Зачем нам композиция, придуманная другим человеком? Мы могли бы…
- О чем вы таком говорите, господин! – всплеснул руками Такаюки. Знакомый жест! Так он реагировал на все действия Химмэля, которые, как ему казались, могли навредить имиджу его подопечного и, тем паче, прогневить саму Сибил Гэсиро. – Если руководство агентства уже утвердило план, его нельзя нарушать, у вас просто нет на это времени! К тому же, вы и ваши коллеги еще слишком молоды, чтобы написать хит. А именно хит нужен CBL Records, шоу началось с колоссального успеха и нельзя им ни в коем случае рисковать. Все вы должны довериться мнению опытных маркетологов и выбрать песню из предложенных вариантов.
- А если предложат одно говно?
Мияно Такаюки порозовел и принял страдальческий вид, как будто слово «говно» больно полоснуло его по сердцу.
- Господин, вам не следует употреблять такие выражения. Теперь вы публичная фигура, за вами наблюдают миллионы поклонников…
- А мне нравится так говорить, - пожал плечами его подопечный.
- Но это может испортить ваш имидж!
- Если что и испортит мне имидж, так это плохая песня, - Химмэль упрямо встряхнул головой. – Вы, господин Такаюки, должны помочь нашей группе добиться разрешения записать собственную песню.
- Это невозможно, я же объяснил вам! – мужчина походил на христианскую монашку, открещивающуюся от дьявольских козней.
- Тогда я сам поговорю с Сибил Гэсиро!
- Конечно, сейчас вы, благодаря Ингу Фагъедиру, можете рассчитывать на особое отношение со стороны руководства агентства. Однако даже при этом вам следует хорошенько взвешивать каждое свое намерение, прежде чем сделать хотя-бы один шаг…
- Причем тут мой отец? – начал закипать юноша, его серые глаза приобрели свинцовый оттенок. – Он не имеет никакого отношения к моей карьере!
- Ингу Фагъедир – весьма влиятельная персона в шоу-бизнесе. Вполне естественно, что ваша персона, благодаря ему, тоже приобрела значительный вес… - проговорил Такаюки, не понимая причину негодования парня.
- Хватит об этом, надоело, - Химмэль отвернулся к окну, кусая нижнюю губу. – Я все равно поговорю с госпожой Гэсиро.
Его менеджер с видом святого мученика завел глаза к небу, сетуя на свою нелегкую долю:
- Ну а если прочие участники группы согласятся исполнить чужую песню? Не кажется ли вам, что следует сначала спросить мнение своих коллег по группе - вдруг, у них есть иное мнение на сей счет? И, не забывайте, лидер группы не вы, а господин Югэн. За ним остается решающий голос в подобных вопросах.
Химмэль не стал ничего говорить в ответ на это и хранил молчание всю оставшуюся дорогу до головного офиса CBL Records.
Автомобиль въехал на подземную стоянку, предназначенную для служащих – парень, не дожидаясь, пока шофер откроет перед ним дверцу, сам покинул салон. Оправляя стильную куртку от Джона Гальяно, он направился к лифту, оставив позади Такаюки. Тот умудрился вывести из себя Химмэля, хотя, в общем-то, и повода не было стоящего. Что такого тот сказал? Всего лишь, что Ингу Фагъедир очень влиятелен и их родство только на руку Химмэлю. Но именно это и задевало сероглазого юношу! Меньше всего ему хотелось, чтобы теперь люди видели в нем только сына Ингу Фагъедира.
- Господин, не спешите так! Подождите меня! – рысцой бросился за ним Такаюки.
Они прошли в здание через служебный вход, коим пользовались наиболее известные персоны, работающие в агентстве. Несмотря на ранний час, недра огромного здания кипели жизнью – рабочий день тут не имел ни конца, ни начала. Часть отделов в агентстве работали и в ночные смены, у другой части соблюдался ненормированный рабочий день, который мог длиться сутками, и лишь небольшая группа счастливчиков имели возможность трудиться в стандартные рабочие часы – с восьми утра до пяти вечера. Семнадцатый этаж, где расположился офис телекомпании Planet Music, не спал никогда, и, стоило Химмэлю и Такаюки покинуть лифт, как их окружил суетливый вихрь вечно-занятых людей. Они бегали туда-сюда, кто со стопками папок, кто с планшетами, кто озабоченно с кем-то беседуя по мобильным телефонам. Тут же, в приемной сидела референт с безупречным макияжем на миловидном лице, а за ее спиной, на возвышении, находился большой плазменный экран, круглосуточно вещающий телеканал Planet Music.
В этот момент на экране пластично танцевали пятеро участников группы «New Age» под ритмичную музыку. Вокруг парней мерцали потусторонним светом декорации, создавая фантастический антураж, да и костюмы исполнителей были под стать – из блестящей искусственной кожи, оригинального покроя, как нельзя лучше подчеркивающие все достоинства фигур. Химмэль задержался напротив экрана, цепляясь взором за лицо Оницуры Коидзуми. Тот нисколько не изменился за минувшее время: все те же правильные черты лица, все те же черные глаза, все тот же приятный слуху голос…
- Вы, наверное, слышали, эта песня удерживает первенство в чарте Орикон вот уже три недели, - не упустил возможности прокомментировать менеджер. – Замечательные показатели!
- Нет, не слышал, - фыркнул его подопечный и отвернулся от экрана.
Режиссер будущего сериала Кента Минору оказался довольно высоким мужчиной с двойным подбородком, выступающим животом и проклевывающейся на голове проплешиной. Под глазами у него темнели круги от недосыпания, кончики пальцев пожелтели от частого курения, однако он, как и все прочие сотрудники отдела, с самого утра бурлил энергией. Увидев Химмэля воочию, он расплылся в сладкой улыбке и в ответ на короткий поклон юноши, приблизился к нему и силой сжал его ладонь в рукопожатии.
- Рад видеть! Как замечательно, что вы вернулись из США так вовремя, - воскликнул Минору. – Присаживайтесь, прошу вас! Извините за беспорядок, но подготовка к съемкам – дело хлопотное.
И правда, его кабинет не мог похвастаться порядком: всюду стояли пустые кофейные стаканы из «Старбакс», валялись бумаги, скоросшиватели, подшивки больших картонных рамок, в которые были вклеены различные схемы и наброски кадров. Стеклянная пепельница на столе переполнилась от окурков.
- Курите? – предложил Химмэлю сигарету режиссер, на что парень тяжело вздохнул и отказался. Закурив, Минору опустился в свое просторное кресло, и, вновь сладко улыбнувшись, признался: - Я увидел вас, Химмэру, в реалити-шоу и понял, что когда-нибудь должен с вами поработать. И, к моему вящему удовольствию, этот шанс выпал мне так скоро! Я никого больше не представляю в роли Шо Ямады, кроме вас. Только вы сможете сыграть подобного персонажа как он… И, конечно, вместе с Югэном вы составите отличный дуэт!
- Благодарю вас, – сдержанно откликнулся юноша.
- А теперь поговорим о серьезных вещах, - продолжил, дымя табаком, мужчина. - Вы в курсе о дате начала съемок, не так ли? Осталось совсем немного. Сейчас пробежимся по сценарию и я объясню, каким вижу телепроект и чего жду от вашей актерской игры. Так же мне хотелось бы услышать ваше мнение относительно того, каким видите свой персонаж. Затем вам следует познакомиться с Фуджи Кудзаки, нашим композитором и автором песен для сериала, а так же Авано Хандзабуро – главным хореографом. Рассчитываю, что вы внимательно выслушаете все их советы и наставления.
- Да, конечно, - вновь сдержанно ответил Химмэль.
Он наблюдал за тем, как Кента Минору вынимает из ящика стола папку, где хранится сценарий телесериала. Поля листов усеивали многочисленные замечания и правки, сделанные от руки. В воздухе витал сигаретный дымок, вынуждающий Химмэля чувствовать дискомфорт – вот бы сейчас покурить! Но нет, нельзя.
Надо сосредоточиться на работе и перестать фантазировать о сигарете. Впереди еще столько дел…
Химмэль вырвался из стен медиа-агентства около шести вечера. Он и Мияно Такаюки с трудом дотащили до автомобиля большие сумки, куда умельцы из отдела моды упаковали его новый гардероб от «Джой Миамото» - результат четырехчасовой примерки. Сотрудники отдела предлагали отправить все вещи с курьером, но Химмэль решил, что вполне может увезти все сам. В багажник всё не поместились и пришлось менеджеру ехать на заднем сидении, обложенным со всех сторон туго набитыми сумками. Юноша сел рядом с шофером и включил радио.
Выехали они в самое неудачное время, когда все дороги столицы были запружены автомобилями, двигавшимися с черепашьей скоростью. Химмэль, пряча глаза за темными очками, с некоторой грустью вспоминал о том времени, когда он совершенно спокойно гулял в одиночестве по улицам или, развозя заказы, обгонял пробки на мотороллере. Вот она, оборотная сторона славы – ты не можешь просто взять и пройтись по бульвару, сесть в общественный транспорт или купить горячую выпечку на улице…
В кармане завибрировал мобильный телефон. Теперь, после того, как участники реалити-шоу миновали второй отборочный тур и образовали группу, им разрешили открыто пользоваться мобильниками. Химмэль глянул на дисплей – звонила мать.
- Где ты сейчас, милый?
- Стою в пробке где-то в Синагаве. А вы уже переехали?
- Да. Сейчас пытаемся распаковать вещи, - на заднем фоне в трубке послышался какой-то грохот. Кёко, отвлекшись от разговора с сыном, прикрикнула на кого-то: - Оставьте эту коробку внизу, не нужно ее поднимать на второй этаж! Этот телеоператор глухой? Он не слышал, как я его попросила отойти и не мешать переносить вещи? – вернувшись к разговору, она со вздохом посетовала: - И как можно жить спокойно, когда везде и всюду бегают эти люди с телекамерами? Кажется, они готовы даже следом за мной в туалет зайти! Не представляю, Химмэ, как ты все это время терпел их.
- Терпел как-то, - рассмеялся Химмэль. – К телекамерам со временем привыкаешь.
И опять в трубке что-то загремело, после чего с азартом завизжало и залаяло.
- О господи! Уберите отсюда эту свинью! Откуда она взялась?! – вскричала Кёко в ужасе. – Гитлер сейчас её сожрет! Гитлер, не смей, фу, фу! Фу, черт возьми, тупая псина!
Связь прервалась на самом интересном месте. Сероглазый юноша с сожалением вернул мобильник в карман и, усмехаясь, попытался представить, как Югэн отреагировал на появление в доме двух кошек и пса. Кошки еще ладно, но вот молодой сибирский хаски по кличке Потрахун фон Гитлер… да уж, как бы он действительно не сожрал любимца Югэна – карликовую свинку Зунга!
Автомобиль, миновав Синагаву, углубился в район Ота, приближаясь к прибрежным владениям. Тут гнездовались богачи: полоса вдоль берега Токийского залива была застроена шикарными особняками, с прилегающими к ним земельными участками. Химмэль, глядя на фасады зданий, мимо которых они проезжали, присвистнул – сколько же стоит тут недвижимость, страшно представить! Сибил Гэсиро, судя по всему, решила не экономить на бюджете реалити-шоу, заполучив в него Ингу Фагъедира.
- Надеюсь, вам понравится дом. Его стоимость оценивается в тридцать миллионов долларов, - подал голос Мияно Такаюки. – Над его проектом работал один из выдающихся японских архитекторов – Хосокава, талантливый преемник идей великого Ле Корбюзье.
- Кого-кого? – насмешливо переспросил юноша, его рассмешило услышанное имя.
- Ле Корбюзье, – не улавливая его иронии, повторил менеджер. – Он являлся одним из самых знаменитых архитекторов двадцатого века, пионером в модернизме, открывшим свободные архитектурные формы...
Автомобиль свернул с дороги на подъездную площадку. Шофер отметил пропуск в терминале рядом с въездом и ворота бесшумно уползли вправо, открывая путь. Дальше дорога вела через небольшой ландшафтный сад, усаженный карликовыми хвойными деревьями и большими камнями, вертикально врытыми в землю. Химмэль озадаченно разглядывал дом, пытаясь припомнить, встречал ли он что-нибудь подобное на калифорнийском побережье, где примеров современной архитектуры хоть отбавляй. Нет, не встречал…
Особняк состоял из двух весьма непритязательно вида блоков, построенных у самого обрыва. Каждый блок был высотой в два этажа, а также, как видно, имел на крыше террасу – эти террасы соединялись между бетонным мостиком. В буквальном смысле это был даже не один дом, а целых два, сросшихся друг с другом благодаря причуде архитектора. На фасаде – никаких излишеств или украшений, только белая облицовка и стекло.
- И вот за это – тридцать миллионов? – усмехнулся Химмэль, оглядев дом со стороны подъездной дорожки. Ну и чудак тот, кто решился заплатить за подобную безвкусицу такие деньги!
Широкая входная дверь открылась и навстречу юноше вышел старший менеджер проекта - Ёсиро Кавагути. Он совсем не переменился со времени отъезда Химмэля за границу: все тот же аккуратный вид, очки в золотой оправе и скрытая ненависть ко всему вокруг во взгляде.
- С возвращением, Нацуки… - мужчина споткнулся, сообразив, что теперь тот носит фамилию своего настоящего отца. – Готов приступить к работе?
Химмэль кивнул ему, не соблаговолив поздороваться более приличным способом. Но его поведение уже не удивляло старшего менеджера, он даже не нахмурился в ответ на явное пренебрежение со стороны парня.
- Твои родители находятся в северном крыле, - Кавагути указал на один из блоков-домов. – Ваше с ребятами общежитие в южном крыле, то есть, здесь. Комнату тебе уже подготовили. Если есть вопросы, спрашивай, прежде чем тебя начнут снимать.
Тот пожал плечами, вопросов у него не было.
- Химмэ! – улыбающийся во весь рот Касаги прямо в домашних тапочках сбежал по ступенькам и обнял друга. – Приехал, наконец? Ого, сколько сумок! Давай, помогу занести.
Тем временем, из-за спины Кавагути материализовались телеоператоры и взяли парней на прицел объективов камер. Вместе с Тиэми и Мияно Такаюки, все сумки с первого захода оказались в комнате, предназначенной Химмэлю.
- Бросьте здесь, я потом все разложу, - сказал сероглазый парень, первым кидая сумки на пол в углу.
В комнате было просторно и тепло. Здесь имелось все, что нужно: широкая кровать, стол, книжный и платяные шкафы, диван перед телевизором с мультисистемой и даже оставался свободный угол, чтобы можно было поставить туда-что вроде тренажера или ударной установки. Панорамные окна выходили на Токийский залив, подернутый сейчас дымкой вечерних сумерек - вид был захватывающий, словно Химмэль находился сейчас не в доме, а на борту корабля.
- Классно, правда? – поинтересовался Касаги. – Окна всех спален выходят на море, здорово придумано, да? А окна музыкальной студии, игровой, столовой и спортзала смотрят на сад… Пойдем, я покажу дом.
- А где все парни?
- Они в северном крыле, помогают твоим родителям расставить вещи. Я отведу тебя туда.
На первом этаже находились тренажерный зал, кухня и прилегающая к ней обеденная зона, а так же оборудованная звуконепроницаемыми перегородками музыкальная комната – точно такая же, какая была в их доме в Сибуя. На этом сюрпризы не закончились: на крыше действительно находилась терраса для отдыха, главной достопримечательностью которой был бассейн под открытым небом. На соседней крыше, куда вел мостик, бассейна не наблюдалось, зато имелся фонтан.
- Вот это действительно классно, – заметил Химмэль. Сейчас, в феврале, ни бассейном, ни фонтаном не воспользуешься, однако до чего круто будет в жаркие деньки прохлаждаться в собственном бассейне, да еще и с видом на залив!
По мостику они перешли на крышу второго дома и оттуда уже спустились вниз. В доме было шумно: громко лаял Потрахун фон Гитлер, смеялись и болтали парни, играла рок-музыка. К моменту прихода Химмэля и Тиэми, раскладка вещей завершилась и все шестеро – Ингу, Кёко и четверо участников реалити-шоу – сидели за столом в гостиной и ужинали заказанной из ресторана еду. Кошки – персиянка Клео и египтянка Нефертити - сидели на коленях у Исы и Оониси и нагло выклянчивали еду. Потрахун фон Гитлер носился вокруг стола и ловил куски, которые ему кидали. И тут же, будто голодные чайки, кружили операторы с телекамерами.
- Химмэ, ну наконец-то приехал! – обрадовалась Кёко. – Я звонила тебе только что.
- Я мобильник в куртке оставил.
- А я уже хотела начать беспокоиться! Ну, не тяните, принимайтесь скорее за еду.
Химмэль и Тиэми заняли места за столом. Сероглазый парень, днем перекусивший только шоколадом и газировкой из торгового автомата, при виде еды ощутил чувство голода, от которого отвык за время пребывания в США. Но больше голода его интересовало присутствие за столом Югэна. Что, он решил показать себя с хорошей стороны и, вызвавшись помочь, втереться в доверие к его родителям?..
Югэн остался таким же красивым, каким он его помнил. Только вот похудел - Химмэль сразу это отметил. Если раньше линия его скул и щек казалась округлой, то теперь скулы обозначились явно, щеки ввалились, и от этого его глаза стали казаться больше. Под футболкой можно увидеть выступающие ключицы и заострившиеся от худобы плечи.
«Черт, да какая мне разница, похудел он или нет?» - одернул себя Химмэль.
- Ты хорошо выглядишь, Химера, - заговорил внезапно Югэн, палочками перебирая еду в своей тарелке и не спуская с него глаз.
Тот едва не скрипнул зубами от гнева. Вот говнюк! Благодаря ему он едва не вылетел из шоу, а потом пять месяцев вынужден был восстанавливать здоровье. Да чтоб Югэн подавился этими комплиментами!
- Спасибо на добром слове, - ответил Химмэль, всем видом посылая тому невербальный сигнал: «Сдохни!»
- Кстати, хотел спросить, - Югэн перевел взгляд на Ингу, говоря с ним как со своим приятелем. – Почему вы назвали свою собаку Потрахуном?
- Мне нравится в людных местах громко звать его по имени.
Парни за столом прыснули со смеха, представив, каково это – кричать, скажем, на многолюдном пляже: «Потрахун! К ноге!» Химмэль единственный, кто не рассмеялся, а начал сосредоточенно поглощать пищу. Вообще-то, у него были планы поговорить с ребятами об их будущем сингле, но при отце ему не хотелось поднимать эту тему. Подкрепившись немного, он поднялся из-за стола и извинился перед родителями, сказав, что ему нужно еще разложить свои вещи и принять душ.
- Был тяжелый день? – прищурился на него Ингу.
- Нет… просто еще не привык, - рассеяно сказал Химмэль, удаляясь.
Почесывая макушку, он постарался сообразить, как ему перейти в южное крыло не поднимаясь при этом на крышу. Югэн грациозно встал со стула и заявил, что покажет ему выход.
- Лучше я, - немедленно вскочил на ноги Касаги, забеспокоившись.
Он не доверял Югэну после рассказа Тацу Мисоры о том, как фаворит Кавагути намеревался избить его до полусмерти. И он не сомневался - Югэн имеет прямое отношение к нападению на Химмэля. Сероглазый юноша, в свою очередь, почувствовал, как краснеет под удивленными взглядами Ингу и Кёко.
- Касаги-кун, ты еще не закончил ужинать, - проговорил он, заставив себя улыбнуться. – Ты уже побыл моим гидом сегодня, пусть теперь Югэн показывает дорогу.
Касаги проводил Химмэля и Югэна таким настороженным взглядом, что ребятам пришлось поспешно начать задавать вопросы Ингу, дабы тот не обратил внимания на накалившуюся обстановку. Все они прекрасно понимали: родителям Химмэля не стоит знать о подозрениях, касающихся причастности одного из участников реалити-шоу к нападению на их сына.
Если Югэн думал, что у них получится остаться одним, то прогадал – следом за ними увязался телеоператор, снимая каждый их шаг. Химмэля это даже повеселило. Особенно попытка Югэна все же остаться наедине, позвав его в курилку.
- Я завязал, - с удовольствием сообщил он. – Так что кури в одиночестве.
Посмеиваясь, парень ушел в свою комнату и захлопнул перед его носом дверь.
В аэропорту Нарита самолет приземлился в вечерних сумерках.
Несмотря на показное спокойствие, у Химмэля тревожно засосало под ложечкой, когда шасси самолета коснулись взлетно-посадочной полосы. Вот он и вернулся! Он так ждал этого, а теперь вот внезапно ощутил странную робость. Химмэль надел солнцезащитные очки, пряча глаза от окружающих, и в таком виде покинул самолет, вслед за родителями. У стойки паспортного контроля его попросили снять очки и продемонстрировать свое лицо. Дежурный офицер, внимательно изучив документы, вернул их, а затем – улыбнувшись заискивающе – попросил автограф для дочери у Ингу и Химмэля.
- Юмико не могла дождаться вашего возвращения в шоу! – рассказывал офицер, пока знаменитости расписывались на листе бумаги, который он отыскал в недрах стойки. – Она будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что мое дежурство так удачно совпало с вашим приездом.
- Эээей! Привет! – послышался тем временем радостный крик.
Химмэль оглянулся и увидел за ограждением, отделяющим паспортный контроль от зоны ожидания, встречающих: Кхана, Йоко, Ихару и Ариоку Кинто, и госпожу Ачарью. Юноша поднял руку в ответ, широко улыбнувшись друзьям. Едва он миновал выход, как Йоко и Кхан бросились к нему, едва не сбив с ног. Чета Кинто и госпожа Ачарья тискали его более сдержанно, но, тем не менее, с большим чувством.
- Смотри-ка, наконец румянец на щеках появился! – одобрительно заметила госпожа Кинто, ущипнув его за щеку. – А то ходил бледный как призрак и костлявый как сама смерть. Хорошо, что в Америке нарастил хоть немного жирка!
- Ты за это время вырос или это я скукожился? – пошутил дядюшка Ихара, взирая на юношу снизу вверх. Действительно, Химмэль стал еще выше за прошедшие месяцы, благодаря приему витаминов и регулярному сбалансированному питанию. Он еще не догнал в росте отца, но, судя по всему, у него были все шансы сделать это в будущем.
Саи Ачарья, загадочно улыбнувшись, коснулась его руки и сказала только:
- Ты весь светишься. Я рада за тебя, мальчик мой.
- Где Рури и Сакура? – после приветствия первым делом осведомилась Кёко у Ариоки.
- Они ждут вас в «Ганге», - ответила родственница. – Я подумала, что им незачем ехать в аэропорт.
- Так чего мы ждем? Поехали туда скорее, потому что я уже проголодался, - весело сказал Ингу по-японски.
Он отдал несколько распоряжений одному из телохранителей, велев позаботиться о багаже и домашних животных: раз в Японии рок-звезда должна была задержаться на неопределенное время, пока будет длиться бракоразводный процесс Кёко и Томео Нацуки, то Ингу решил увезти с собой своих домашних любимцев: голубоглазого сибирского хаски, и двух кошек – персидской и египетской породы.
Чтобы не стоять в пригородных пробках, они добрались до Токио на комфортабельном вертолете, который высадил их на площадке одного из небоскребов в Синдзюку. Оттуда они на автомобилях с тонированными стеклами отправились к торгово-вокзальному комплексу, где находился ресторан «Ганг». Это заведение, конечно, не соответствовало известности Фагъедира, однако тот ничуть не коробился этим, будто Кёко везла его в пятизвездочный ресторан в Беверли Хиллз.
Йоко и Кхан засыпали Химмэля вопросами на протяжении всей поездки. Сероглазый юноша, смеясь, отвечал на расспросы, краем глаза наблюдая за своими спутниками. Он заметил, что встречающие испытывают рядом с Ингу некоторое напряжение. Все они, конечно, не впервые видят Ингу Фагъедира, ведь он уже несколько раз приезжал вместе с Кёко - да и сейчас он держится подчеркнуто непринужденно - но было в ауре сероглазого мужчины нечто такое, что вынуждало окружающих невольно его побаиваться, а Химмэля восхищаться им.
С заходом солнца температура упала, серебристый морозный иней покрыл собою тротуары и деревья, сделав воздух мегаполиса как будто прозрачнее. Перед торговым комплексом «Одакю» как всегда было многолюдно и суетно, всюду маняще мерцали вывески и пестрели рекламные объявления, предлагающие купить подарки на Валентинов день со значительной скидкой.
«День Святого Валентина…» - повторил про себя Химмэль с внезапной грустью.
- Пожалуйста, не задерживайтесь! – обратился к нему телохранитель, стоило Химмэлю замешкаться.
Подняться в «Ганг» им удалось неопознанными. В ресторане, закрытом для простых посетителей, уже были накрыты столы, звучала негромкая музыка и долгожданных гостей ожидали сестры Химмэля, актеры из труппы театра «Харима», а так же четверо нынешних участников реалити-шоу «Шоубойз»: Касаги, Иса, Хига и Оониси. Юные звезды, к вящему неудовольствию прочих парней в ресторане, перетягивали все внимание на себя – девчонки и девушки смотрели только на них, ловя каждое их слово и движение. Еще до вылета в Японию, Химмэль пригласил коллег по шоу на встречу в ресторан семьи Ачарья и они с радостью приняли приглашение. Единственным неприглашенным из группы остался Югэн. Химмэль опасался, что тот все равно попробует прийти сюда, чтобы позлить его. Однако - нет, Югэн не рискнул…
Рури и Сакура, на сегодняшний вечер отпущенные из-под опеки деда, приблизились к Химмэлю с чувством неловкости. Теперь он был не просто Химмэ, их сводный брат - он был сыном самого Ингу Фагъедира! После пятимесячной разлуки, девочки еще не знали, как следует себя держать по отношению к брату. Химмэль улыбнулся сестрам, сдержанно поинтересовавшись об их делах, но его быстро отвлекли приятели из театральной труппы и увлекли в свой кружок. Поздоровавшись со всеми там, Химмэль, наконец, смог добраться до ребят из шоу.
- Я так рад, что ты вернулся… – выдохнул Тиэми Касаги, смущаясь от крепких объятий, коими его наградил Химмэль.
- Наконец-то группа будет в сборе! – хохокнул Иса в свою очередь.
Дайти Хига с мягкой улыбкой осведомился о здоровье Химмэля, как и подобает хорошо воспитанному молодому человеку. А Нибори Оониси буквально накинулся на него, стремясь как можно крепче сжать в руках предмет своих пылких чувств.
- Это судьба, не иначе! – заявил Оониси безапелляционно. – Я уж думал, что меня вытурнули из проекта и мы не будем больше вместе. Однако я все равно попал в группу! Это знак свыше.
Сероглазый юноша позволил ему эту вольность, а потом со смехом отстранил, снисходительно назвав придурком.
- Хорошо, что пришли! Я рад видеть вас всех, – сказал он, обведя друзей взглядом. – К тому же, готовят в «Ганге» просто обалденно.
- Угу! – откликнулся Иса, взяв со стола тарелку с закусками и что-то старательно пережевывая. – Честное слово, теперь это будет мой любимый ресторан! Жаль, что добраться сюда так трудно, здесь столько оголтелых девчонок ходит. Опасное место, опасное! Хотя, кажется, что от этого еда становится еще вкуснее!
- Дай попробовать! – Химмэль с улыбкой наклонился к парню и съел кусочек какого-то десерта у него.
Нибори Оониси вдруг покрылся красными пятнами и, возмущенно воскликнув: «Почему только у него?» - тоже схватил еду со стола и протянул ему. Тот сперва хотел отказаться, но потом съел и его кусок, не желая обижать парня. Тогда и Тиэми нахмурился и также потребовал принять у него угощение с рук.
- Замыкай круг, если уж начал, - иронично проговорил Дайти Хига, протягивая ему кучек блюда. Химмэль рассмеялся весело и не стал спорить.
- Это какой-то ритуал? – спросил Ингу Фагъедир, его высокая фигура выросла позади Химмэля. Блондин положил руку на плечи сына и со смешинкой уставился на ребят.
- Просто дурачимся, - ответил Химмэль и представил отцу своих друзей по группе.
- Четверо? Разве в группе вас не шестеро?
- Шестеро, - пожал плечами сероглазый юноша небрежно. – А что?
Ингу не стал расспрашивать его дальше и тоже пожал плечами:
- Что ж, познакомлюсь с пятым соседом, когда перееду.
Химмэль несколько раз непонимающе моргнул, после чего переспросил:
- Куда переедешь?
- В вашу общагу, - лукавая улыбка коснулась губ мужчины, он забавлялся недоумением сына. Его окликнула Кёко и он, подмигнув Химмэлю, вернулся к возлюбленной.
- Как будто ты не знаешь, что твой отец собирается жить вместе с нами и сниматься в реалити-шоу! – воскликнул Иса, едва Ингу удалился. – Он же заключил договор с Сибил Гэсиро.
- Какой еще договор? – продолжал удивляться юноша.
- Пока ты был в США, господин Фагъедир приезжал в Японию несколько раз и встречался с Гэсиро. Они договорились, что он тоже будет сниматься в реалити-шоу. Тогда CBL Records решило вложить дополнительные деньги в проект – и нас переселили в другой особняк, чтобы хватило всем места, - пояснил друг. – Видел бы ты этот дом, зашататься можно! Мы сейчас живем как принцы, не то, что раньше, в этом дурацком кукольном домике в Сибуе! Ты что, правда ничего не знал?..
Химмэль, коротко сказав друзьям: «Сейчас вернусь», отправился следом за отцом.
Ингу сидел за столиком вместе с Кёко и близняшками. Рури и Сакура сияли от удовольствия, получив от Ингу подарки: бриллиантовые серьги и брошки. Кёко сначала выступала против такого щедрого презента, считая, что это может излишне избаловать девочек, Ингу же настоял на своем. Химмэль понимал, почему отец так поступил – тот стремился понравиться дочерям любимой женщины, завоевать их расположение в свете приближающегося бракоразводного процесса. Впрочем - по мнению Химмэля - близняшки и без всяких драгоценных подношений были нисколько не против романа матери с Ингу Фагъедиром. Рури и Сакуру нельзя было назвать непрактичными особами, своего барыша эти двое никогда не упустят! Они уже смекнули, сколько выгод им сулит замужество Кёко за Ингу Фагъедиром и поэтому не только не протестовали против развода с Томео Нацуки.
- Ты собрался сниматься в реалити-шоу? – требовательно задал вопрос Химмэль, присев за их стол.
- Не только я, мы с твоей мамой, - преспокойно ответил Ингу, притягивая к себе Кёко. – Я уладил этот вопрос с Гэсиро еще четыре месяца назад. Реалити-шоу «Шоубойз» станет семейным…
- Ой, как здорово! – тут же влезли в разговор восторженные близняшки. – А мы тоже будем сниматься?
- Только если ваш отец даст согласие, - покачала головой Кёко, чем безмерно расстроила девочек. Отцом они могли вертеть как захотят, но теперь с ними живет Кисё Куроки и запрещает Томео Нацуки идти на поводу у своих хитрых дочерей. Так что шансы получить согласие на участие в съемках равнялись нулю.
- А почему я узнаю все последним? – вернулся к теме разговора сероглазый юноша.
- Я хотел сделать сюрприз, - вздохнул Ингу демонстративно. – Вижу, ты недоволен им? Ты не хочешь, чтобы твои родители жили там же, где и ты? Мы уже тебе надоели?
- Но зачем вам это? – Химмэль не поддался на уловку и не позволил отцу вызвать в нем чувство вины.
Мужчина помолчал немного, пристально и без тени улыбки разглядывая сына, а Кёко попросила дочерей на время покинуть стол. Девочки, поняв, что пахнет серьезным разговором, послушно ретировались.
- А почему ты против? – спросил, наконец, Ингу.
- Я не против. Просто я не понимаю.
- А мне кажется, что ты все же против.
Химмэль, закусив губу, откинулся на спинку диванчика. Ему хотелось недовольно буркнуть: «Чего ты прицепился – против, не против? Дело не в этом!» Хотя, наверное, Ингу все же прав – идея жить с родителями под одной крышей и дальше не слишком его обрадовала. Да, он счастлив, что теперь у него есть отец, однако Химмэлю хотелось ощущать себя как можно более самостоятельным. И, тем более, он не желал, чтобы теперь все вокруг считали, будто его успехи идут от знаменитого и богатого отца.
- Я же сказал, что не против, - упрямо повторил Химмэль. – Но могли бы мне раньше сказать. Ладно, как хотите…
Он было поднялся из-за стола, но Ингу схватил его за локоть и заставил сесть обратно.
- Ингу! – укоризненно выдохнула Кёко, усмотрев в этом жесте грубость.
- Он не маленький, не обидится, - возразил ей сероглазый мужчина. – Вот и первый семейный конфликт, как и говорил тот самый психолог, к которому ты меня затащила. Он ведь предупреждал, что мы сможем стать настоящей семьей тогда только, когда продемонстрируем друг другу наши темные стороны. Похоже, мозгоправ дело говорил...
- Во мне нет «темных стороны», - равнодушно прокомментировал юноша его слова.
- Еще скажешь, что и тайн никаких не имеешь?..
Химмэль на сей раз промолчал, задетый выпадом отца, но еще недостаточно раздраженный для полноценного спора.
- Химмэ, участвовать в реалити-шоу - идея твоего отца, - бросив предупреждающий взгляд на возлюбленного, начала объясняться Кёко. – Может, Ингу, просто расскажешь о причинах такого решения?
- Так и быть, твоя взяла, милая, - капитулировал тот с неохотой. – Химмэль, ты, быть может, заметил, что твоя мать собирается разводиться со своим чморём-мужем и на кон поставлено опекунство над Рури и Сакурой…
- Ингу! – теперь и Кёко стала раздражаться.
- Хорошо, я взял неверный тон, извини, - Ингу сразу же сделал невинное лицо, едва в ее голосе мелькнули искры гнева. – Скажу проще: я решил участвовать в шоу не ради славы или денег, у меня этого добра и так навалом. Я сделал это ради нашей семьи. Посуди сам, Химмэль, ведь Томео Нацуки и твой дед настроены воевать до конца. Тебя им не забрать у меня, поэтому они постараются отомстить Кёко при помощи девочек – представить ее перед судом как неблагонадежную мать и забрать право опекунства над дочерями. И, как сказали мои адвокаты, у них есть все шансы добиться этого, поскольку японские судьи охотнее отдадут предпочтение уважаемым японцам, коими являются Кисё Куроки и Томео Нацуки, нежели женщине, которая вскоре выйдет замуж за иностранца и, вполне возможно, уедет жить в США. Вот так у меня и появился план: привлечь к нашей семье внимание общественности, дабы люди – и в том числе судьи – увидели, как мы живем. И увидели отнюдь не дефиле по «красным» дорожкам и светские рауты, а то, что обычно находится за кулисами. Пусть общественность поймет: мы такие же люди, как и они… Я не стал изобретать велосипед и обратился к Сибил Гэсиро с просьбой помочь. В итоге, и мы, и она остаемся в выигрыше: мы получаем эфирное время, CBL Records – звезду в шоу. Теперь ты в курсе моего коварного плана… Ты доволен, Химмэль?
Когда Ингу закончил свой рассказ, Химмэль несколько мгновений сконфуженно молчал. Отец заставил его почувствовать себя эгоистом, не думающим ни о ком, кроме себя. Ему следовало самому догадаться о причинах, а не отодвигать проблемы матери от себя! А вместо этого он повел себя бесцеремонно по отношению к родителям.
- Да, доволен, - тихо сказал юноша. – Простите меня.
- Ты не должен извиняться, - мягко запротестовала Кёко. – Ты должен думать в первую очередь о себе, о своей карьере, а не о моем разводе. Неурядицы моей жизни касаются только меня и Ингу. Давайте больше не будем из-за этого спорить!
- Ладно, как скажешь, - философски хмыкнул Ингу и поднял ладонь, протягивая ее Химмэлю. – Мир и дружба, чувак?
- Да, мир и дружба, - тот ударил своей ладонью по его руке и полюбопытствовал: - И когда же вы переезжаете?
- Сегодня переночуем в гостинице, а завтра въедем в особняк вместе с тобой. По крайней мере, так написано в сценарии, который мне прислала продюсер реалити-шоу.
Химмэль невольно улыбнулся, услышав от отца про сценарий. Он почти забыл, каково это - постоянно действовать по сценарию, жить под прицелом телекамер, взвешивать каждое свое слово и контролировать всякое движение. Завтра и сценарий и телекамеры вернутся в его жизнь…
Покинув родителей, он вновь ушел к ребятам. Те, едва ли не разинув рты от восхищения, слушали рассказ Саи Ачарьи о том, как она готовила Химмэля к конкурсу талантов.
- Ты не говорил, что выучился тот танец меньше чем за неделю! – заметил укоризненно Тиэми.
- Да уж, - согласился с ним Иса, - ты так классно тогда танцевал, будто всю жизнь этим занимался.
- У меня был замечательный учитель, - широко улыбнулся Химмэль и поклонился госпоже Ачарья. – Ваши уроки я не забуду до конца жизни. Даже если буду девяностолетним стариком – и то, если понадобится, станцую.
- Да неужели? Тогда покажи, что помнишь сейчас, - хитро прищурившись на бахвалившегося парня, потребовала та.
Химмэль слегка покраснел, но отступать не стал. Сняв джемпер, он остался в футболке и джинсах, посетовав, что у него нет сейчас индийских чуридар. Юноша размял мышцы и, попросив освободить место в центре зала, занял первую карану. Он прикрыл глаза, вызывая в памяти то свое состояние, охватившее его на сцене концертного зала «Санрайз Билдинг»: он вспомнил то удушающее чувство неопределенности своей дальнейшей судьбы и огромное желание преодолеть страх и неизвестность, освободиться от пут, вырваться вперед. Он вспомнил, как провалился в свое прошлое, увидев себя и Кисё Куроки, как в нем закипела злость на деда – злость столь сильная, что угроза умереть от потери крови казалась ему пустяком…
Кхан переключил музыку, запуская нужную композицию.
Химмэль начал танцевать, позабыв об окружающих – ему было все равно, кто смотрит на него. Он весь погрузился в танец, позволяя богине Дурге занять место в его теле на эти краткие минуты. Он остановился в последней каране точь-в-точь с финалом музыкальной композиции, не опоздав ни на секунду. Пот лился по его телу градом, смачивая одежду, дыхание перехватывало, а на губах застыла торжествующая улыбка. Собравшиеся друзья и родственники зааплодировали ему.
Ингу залихватски свистнул и воскликнул:
- Браво!
Химмэль раскланялся, как и подобает артисту, и бросил игривый взгляд на Саи Ачарья. Она с улыбкой притянула его к себе и с нежностью поцеловала в лоб, гордясь своим учеником.
У входа в ресторан началось какое-то волнение: кто-то пытался перешагнуть порог заведения, а телохранители не позволяли непрошеному гостю этого сделать. В конце-концов, раздался громкий и возмущенный возглас Кисё Куроки:
- Я приехал забрать своих внучек! Уйдите с дороги, я вам сказал!
В ресторане сразу же установилась гробовая тишина. Благодушие сползло с лица Кёко и она невольно напряглась, услышав голос своего отца. Она не сомневалась – тот приехал не столько ради Рури и Сакуры, сколько ради того, чтобы увидеть Химмэля и испортить тут всем настроение. Ингу дал знак телохранителям, чтобы те пропустили расшумевшегося старика и поднялся ему навстречу.
Господин Куроки, не поздоровавшись ни с кем из присутствующих и сохраняя крайне надменный вид, подозвал к себе Рури и Сакуру, сообщив, что им пора возвращаться домой. Близнецы крайне огорчились, им вовсе не хотелось покидать веселой семейной вечеринки, однако не осмелились попросить у дедушки разрешения остаться – за последние полгода им пришлось как следует узнать его тяжелый характер. Пока девочки собирались, он стоял неподвижно, как солдат на карауле.
- Отец, - заговорила с суровым стариком Кёко, - не уезжай так сразу. Останься, побудь со всеми нами.
Тот даже не повернул головы в сторону дочери, всем своим видом выказывая презрение к ней и Ингу. Отыскав взглядом среди молодежи Химмэля, Кисё Куроки соблаговолил заговорить с ним, пусть и ледяным тоном:
- Анэко спрашивает, как твое здоровье.
- Все отлично, - ответил тот едва ли не в тон ему, – не жалуюсь.
- Мог бы поклониться старшему для приличия, - продолжил дед, заливаясь желтизной, выдававшей его эмоции. – Как видно, в США ты лишился последних остатков воспитания. И неудивительно… Учитывая, какой бездарь теперь отвечает за твое воспитание! – этот выпад адресовался Ингу.
Сероглазый мужчина ничего не сказал в ответ, совершенно безразлично приняв порцию яда от него, зато Химмэль моментально вскипел:
- Не смей так говорить!
- Химмэль, не нужно! Он только склоки и ждет, - предупреждающе покачал головой его отец. – Пусть говорит, что захочет.
- Считаешь себя самым умным, не так ли? – криво усмехнулся господин Куроки.
- Вроде того, - с невероятным обаянием улыбнулся ему Ингу, правда, взгляд у него стал свинцовым.
- Это мы еще посмотрим! - многозначительно сказал Куроки и, забрав Рури и Сакуру, покинул ресторан.
После его ухода атмосфера в ресторане, увы, не стала прежней. Кёко села за столик и закрыла лицо руками, не в силах скрыть свои переживания. Ингу присел рядом и молча обнял ее.
- Этот старик смотрел на всех нас так, будто хотел убить собственными руками, - поделился впечатлением Дайти Хига. – У меня прям мороз по коже пошел!
- Поздравляю, - мрачно хмыкнул Химмэль, - теперь ты знаешь моего деда.
__________________
_____ 3______
Наступил следующий день.
Покинуть гостиничный номер Химмэлю пришлось рано утром – в шесть утра за ним приехал Мияно Такаюки и забрал в офис CBL Records. Юноша едва успел выпить чашку чая и надкусить круассан, как пришлось срываться с места. Доедая круассан по дороге, он с улыбкой подумал о том, что вот теперь его жизнь, похоже, возвращается в привычное русло: недосып, рваный график работы и хроническая нехватка личного времени. Прощайте девять часов спокойного сна! – режим, которого его заставлял придерживаться американский доктор. Прощай сбалансированное питание! - теперь ему опять придётся есть не тогда, когда требует таблица питания, составленная диетологами, а тогда, когда выпадет свободная минутка. И это отнюдь не вгоняло Химмэля в уныние, напротив, он пребывал в приподнятом расположении духа.
Сегодня у них было запланировано много дел: собеседование с режиссером-постановщиком будущего телесериала, посещение отдела красоты и визит в отдел моды. А после еще и переезд в новый особняк, где теперь проживали участники реалити-шоу.
- Режиссер, господин Кента Минору, очень переживал, что вы не успеете к началу сьемок, - по дороге вводил его в курс дел Такаюки, все время беспокойно косясь на часы и одновременно с этим листая какие-то документы. – Кента-сан так хотел заполучить именно вас в свой телепроект. Сериал и бюджет к нему согласованы на весенний сезон и сдвинуть сроки выпуска никто не имеет права. Но, слава богам, вы вернулись вовремя! Итак, работа над сериалом начнется через неделю, сьемки будут частично проходить в Кавасаки, частично в Токио. В Кавасаки находятся основные съёмочные площадки студии, однако характерные сцены, где требуется фон Йосивары, отснимут в Токио.
Химмэль, слушая его, широко и сладко зевнул. Его не особо волновала перспектива следующие четыре месяца мотаться между Токио и Кавасаки, главное, ему предложили работу в телесериале - что знаменовало очередную перемену в его жизни. А Югэн являлся пикантной приправой к сей перемене! Стоило Мияно Такаюки в телефонном разговоре упомянуть об участии Югэна, как Химмэль сказал себе: «Я буду сниматься в этом сериале! Эта роль – моя!» Если Югэн полагает, будто он вышел из борьбы победителем – то крупно ошибается. Да, он стал лидером группы, но благодаря своей грязной игре. У них еще будет шанс помериться силами и посмотреть, кто из них настоящий победитель.
- У вас с господином Югэном предвидится очень плотный график, поскольку вы должны и сниматься в сериале и работать в звукозаписывающей студии, - продолжал бубнить менеджер. – CBL Records утвердило структурный план относительно дальнейшей деятельности группы «Showboys». План предусматривает выход первого сингла в мае, то есть приступить к работе над материалом вам и вашим коллегам придётся как можно скорее.
- «Как можно скорее» - это когда? – полюбопытствовал сероглазый юноша.
- Прямо с завтрашнего дня, - ответствовал менеджер. – Группа итак несколько задержалась с записью из-за вашего отсутствия. Вам предложат выбрать одну из нескольких демо-записей, созданных композиторами, сотрудничающими с CBL Records. Та, которую вы все предпочтете, и будет вашим первым синглом.
- Что за фигня! - недовольно вздохнул Химмэль, потирая задумчиво затылок.
Ему не понравилась идея с демо-записями, зачем они нужны шестерым талантливым парням? Их группа только образована и у них есть возможность принести в мир музыки нечто свое, нечто оригинальное… Зачем требовать от всех протеже агентства умения играть на трех музыкальных инструментах, если те не смогут, в конце-концов, играть именно СВОЮ музыку?..
- Что, прощу прощения? – не расслышал его менеджер.
- Мы могли бы сами написать музыку и стихи, - пояснил тот. – Зачем нам композиция, придуманная другим человеком? Мы могли бы…
- О чем вы таком говорите, господин! – всплеснул руками Такаюки. Знакомый жест! Так он реагировал на все действия Химмэля, которые, как ему казались, могли навредить имиджу его подопечного и, тем паче, прогневить саму Сибил Гэсиро. – Если руководство агентства уже утвердило план, его нельзя нарушать, у вас просто нет на это времени! К тому же, вы и ваши коллеги еще слишком молоды, чтобы написать хит. А именно хит нужен CBL Records, шоу началось с колоссального успеха и нельзя им ни в коем случае рисковать. Все вы должны довериться мнению опытных маркетологов и выбрать песню из предложенных вариантов.
- А если предложат одно говно?
Мияно Такаюки порозовел и принял страдальческий вид, как будто слово «говно» больно полоснуло его по сердцу.
- Господин, вам не следует употреблять такие выражения. Теперь вы публичная фигура, за вами наблюдают миллионы поклонников…
- А мне нравится так говорить, - пожал плечами его подопечный.
- Но это может испортить ваш имидж!
- Если что и испортит мне имидж, так это плохая песня, - Химмэль упрямо встряхнул головой. – Вы, господин Такаюки, должны помочь нашей группе добиться разрешения записать собственную песню.
- Это невозможно, я же объяснил вам! – мужчина походил на христианскую монашку, открещивающуюся от дьявольских козней.
- Тогда я сам поговорю с Сибил Гэсиро!
- Конечно, сейчас вы, благодаря Ингу Фагъедиру, можете рассчитывать на особое отношение со стороны руководства агентства. Однако даже при этом вам следует хорошенько взвешивать каждое свое намерение, прежде чем сделать хотя-бы один шаг…
- Причем тут мой отец? – начал закипать юноша, его серые глаза приобрели свинцовый оттенок. – Он не имеет никакого отношения к моей карьере!
- Ингу Фагъедир – весьма влиятельная персона в шоу-бизнесе. Вполне естественно, что ваша персона, благодаря ему, тоже приобрела значительный вес… - проговорил Такаюки, не понимая причину негодования парня.
- Хватит об этом, надоело, - Химмэль отвернулся к окну, кусая нижнюю губу. – Я все равно поговорю с госпожой Гэсиро.
Его менеджер с видом святого мученика завел глаза к небу, сетуя на свою нелегкую долю:
- Ну а если прочие участники группы согласятся исполнить чужую песню? Не кажется ли вам, что следует сначала спросить мнение своих коллег по группе - вдруг, у них есть иное мнение на сей счет? И, не забывайте, лидер группы не вы, а господин Югэн. За ним остается решающий голос в подобных вопросах.
Химмэль не стал ничего говорить в ответ на это и хранил молчание всю оставшуюся дорогу до головного офиса CBL Records.
Автомобиль въехал на подземную стоянку, предназначенную для служащих – парень, не дожидаясь, пока шофер откроет перед ним дверцу, сам покинул салон. Оправляя стильную куртку от Джона Гальяно, он направился к лифту, оставив позади Такаюки. Тот умудрился вывести из себя Химмэля, хотя, в общем-то, и повода не было стоящего. Что такого тот сказал? Всего лишь, что Ингу Фагъедир очень влиятелен и их родство только на руку Химмэлю. Но именно это и задевало сероглазого юношу! Меньше всего ему хотелось, чтобы теперь люди видели в нем только сына Ингу Фагъедира.
- Господин, не спешите так! Подождите меня! – рысцой бросился за ним Такаюки.
Они прошли в здание через служебный вход, коим пользовались наиболее известные персоны, работающие в агентстве. Несмотря на ранний час, недра огромного здания кипели жизнью – рабочий день тут не имел ни конца, ни начала. Часть отделов в агентстве работали и в ночные смены, у другой части соблюдался ненормированный рабочий день, который мог длиться сутками, и лишь небольшая группа счастливчиков имели возможность трудиться в стандартные рабочие часы – с восьми утра до пяти вечера. Семнадцатый этаж, где расположился офис телекомпании Planet Music, не спал никогда, и, стоило Химмэлю и Такаюки покинуть лифт, как их окружил суетливый вихрь вечно-занятых людей. Они бегали туда-сюда, кто со стопками папок, кто с планшетами, кто озабоченно с кем-то беседуя по мобильным телефонам. Тут же, в приемной сидела референт с безупречным макияжем на миловидном лице, а за ее спиной, на возвышении, находился большой плазменный экран, круглосуточно вещающий телеканал Planet Music.
В этот момент на экране пластично танцевали пятеро участников группы «New Age» под ритмичную музыку. Вокруг парней мерцали потусторонним светом декорации, создавая фантастический антураж, да и костюмы исполнителей были под стать – из блестящей искусственной кожи, оригинального покроя, как нельзя лучше подчеркивающие все достоинства фигур. Химмэль задержался напротив экрана, цепляясь взором за лицо Оницуры Коидзуми. Тот нисколько не изменился за минувшее время: все те же правильные черты лица, все те же черные глаза, все тот же приятный слуху голос…
- Вы, наверное, слышали, эта песня удерживает первенство в чарте Орикон вот уже три недели, - не упустил возможности прокомментировать менеджер. – Замечательные показатели!
- Нет, не слышал, - фыркнул его подопечный и отвернулся от экрана.
Режиссер будущего сериала Кента Минору оказался довольно высоким мужчиной с двойным подбородком, выступающим животом и проклевывающейся на голове проплешиной. Под глазами у него темнели круги от недосыпания, кончики пальцев пожелтели от частого курения, однако он, как и все прочие сотрудники отдела, с самого утра бурлил энергией. Увидев Химмэля воочию, он расплылся в сладкой улыбке и в ответ на короткий поклон юноши, приблизился к нему и силой сжал его ладонь в рукопожатии.
- Рад видеть! Как замечательно, что вы вернулись из США так вовремя, - воскликнул Минору. – Присаживайтесь, прошу вас! Извините за беспорядок, но подготовка к съемкам – дело хлопотное.
И правда, его кабинет не мог похвастаться порядком: всюду стояли пустые кофейные стаканы из «Старбакс», валялись бумаги, скоросшиватели, подшивки больших картонных рамок, в которые были вклеены различные схемы и наброски кадров. Стеклянная пепельница на столе переполнилась от окурков.
- Курите? – предложил Химмэлю сигарету режиссер, на что парень тяжело вздохнул и отказался. Закурив, Минору опустился в свое просторное кресло, и, вновь сладко улыбнувшись, признался: - Я увидел вас, Химмэру, в реалити-шоу и понял, что когда-нибудь должен с вами поработать. И, к моему вящему удовольствию, этот шанс выпал мне так скоро! Я никого больше не представляю в роли Шо Ямады, кроме вас. Только вы сможете сыграть подобного персонажа как он… И, конечно, вместе с Югэном вы составите отличный дуэт!
- Благодарю вас, – сдержанно откликнулся юноша.
- А теперь поговорим о серьезных вещах, - продолжил, дымя табаком, мужчина. - Вы в курсе о дате начала съемок, не так ли? Осталось совсем немного. Сейчас пробежимся по сценарию и я объясню, каким вижу телепроект и чего жду от вашей актерской игры. Так же мне хотелось бы услышать ваше мнение относительно того, каким видите свой персонаж. Затем вам следует познакомиться с Фуджи Кудзаки, нашим композитором и автором песен для сериала, а так же Авано Хандзабуро – главным хореографом. Рассчитываю, что вы внимательно выслушаете все их советы и наставления.
- Да, конечно, - вновь сдержанно ответил Химмэль.
Он наблюдал за тем, как Кента Минору вынимает из ящика стола папку, где хранится сценарий телесериала. Поля листов усеивали многочисленные замечания и правки, сделанные от руки. В воздухе витал сигаретный дымок, вынуждающий Химмэля чувствовать дискомфорт – вот бы сейчас покурить! Но нет, нельзя.
Надо сосредоточиться на работе и перестать фантазировать о сигарете. Впереди еще столько дел…
Химмэль вырвался из стен медиа-агентства около шести вечера. Он и Мияно Такаюки с трудом дотащили до автомобиля большие сумки, куда умельцы из отдела моды упаковали его новый гардероб от «Джой Миамото» - результат четырехчасовой примерки. Сотрудники отдела предлагали отправить все вещи с курьером, но Химмэль решил, что вполне может увезти все сам. В багажник всё не поместились и пришлось менеджеру ехать на заднем сидении, обложенным со всех сторон туго набитыми сумками. Юноша сел рядом с шофером и включил радио.
Выехали они в самое неудачное время, когда все дороги столицы были запружены автомобилями, двигавшимися с черепашьей скоростью. Химмэль, пряча глаза за темными очками, с некоторой грустью вспоминал о том времени, когда он совершенно спокойно гулял в одиночестве по улицам или, развозя заказы, обгонял пробки на мотороллере. Вот она, оборотная сторона славы – ты не можешь просто взять и пройтись по бульвару, сесть в общественный транспорт или купить горячую выпечку на улице…
В кармане завибрировал мобильный телефон. Теперь, после того, как участники реалити-шоу миновали второй отборочный тур и образовали группу, им разрешили открыто пользоваться мобильниками. Химмэль глянул на дисплей – звонила мать.
- Где ты сейчас, милый?
- Стою в пробке где-то в Синагаве. А вы уже переехали?
- Да. Сейчас пытаемся распаковать вещи, - на заднем фоне в трубке послышался какой-то грохот. Кёко, отвлекшись от разговора с сыном, прикрикнула на кого-то: - Оставьте эту коробку внизу, не нужно ее поднимать на второй этаж! Этот телеоператор глухой? Он не слышал, как я его попросила отойти и не мешать переносить вещи? – вернувшись к разговору, она со вздохом посетовала: - И как можно жить спокойно, когда везде и всюду бегают эти люди с телекамерами? Кажется, они готовы даже следом за мной в туалет зайти! Не представляю, Химмэ, как ты все это время терпел их.
- Терпел как-то, - рассмеялся Химмэль. – К телекамерам со временем привыкаешь.
И опять в трубке что-то загремело, после чего с азартом завизжало и залаяло.
- О господи! Уберите отсюда эту свинью! Откуда она взялась?! – вскричала Кёко в ужасе. – Гитлер сейчас её сожрет! Гитлер, не смей, фу, фу! Фу, черт возьми, тупая псина!
Связь прервалась на самом интересном месте. Сероглазый юноша с сожалением вернул мобильник в карман и, усмехаясь, попытался представить, как Югэн отреагировал на появление в доме двух кошек и пса. Кошки еще ладно, но вот молодой сибирский хаски по кличке Потрахун фон Гитлер… да уж, как бы он действительно не сожрал любимца Югэна – карликовую свинку Зунга!
Автомобиль, миновав Синагаву, углубился в район Ота, приближаясь к прибрежным владениям. Тут гнездовались богачи: полоса вдоль берега Токийского залива была застроена шикарными особняками, с прилегающими к ним земельными участками. Химмэль, глядя на фасады зданий, мимо которых они проезжали, присвистнул – сколько же стоит тут недвижимость, страшно представить! Сибил Гэсиро, судя по всему, решила не экономить на бюджете реалити-шоу, заполучив в него Ингу Фагъедира.
- Надеюсь, вам понравится дом. Его стоимость оценивается в тридцать миллионов долларов, - подал голос Мияно Такаюки. – Над его проектом работал один из выдающихся японских архитекторов – Хосокава, талантливый преемник идей великого Ле Корбюзье.
- Кого-кого? – насмешливо переспросил юноша, его рассмешило услышанное имя.
- Ле Корбюзье, – не улавливая его иронии, повторил менеджер. – Он являлся одним из самых знаменитых архитекторов двадцатого века, пионером в модернизме, открывшим свободные архитектурные формы...
Автомобиль свернул с дороги на подъездную площадку. Шофер отметил пропуск в терминале рядом с въездом и ворота бесшумно уползли вправо, открывая путь. Дальше дорога вела через небольшой ландшафтный сад, усаженный карликовыми хвойными деревьями и большими камнями, вертикально врытыми в землю. Химмэль озадаченно разглядывал дом, пытаясь припомнить, встречал ли он что-нибудь подобное на калифорнийском побережье, где примеров современной архитектуры хоть отбавляй. Нет, не встречал…
Особняк состоял из двух весьма непритязательно вида блоков, построенных у самого обрыва. Каждый блок был высотой в два этажа, а также, как видно, имел на крыше террасу – эти террасы соединялись между бетонным мостиком. В буквальном смысле это был даже не один дом, а целых два, сросшихся друг с другом благодаря причуде архитектора. На фасаде – никаких излишеств или украшений, только белая облицовка и стекло.
- И вот за это – тридцать миллионов? – усмехнулся Химмэль, оглядев дом со стороны подъездной дорожки. Ну и чудак тот, кто решился заплатить за подобную безвкусицу такие деньги!
Широкая входная дверь открылась и навстречу юноше вышел старший менеджер проекта - Ёсиро Кавагути. Он совсем не переменился со времени отъезда Химмэля за границу: все тот же аккуратный вид, очки в золотой оправе и скрытая ненависть ко всему вокруг во взгляде.
- С возвращением, Нацуки… - мужчина споткнулся, сообразив, что теперь тот носит фамилию своего настоящего отца. – Готов приступить к работе?
Химмэль кивнул ему, не соблаговолив поздороваться более приличным способом. Но его поведение уже не удивляло старшего менеджера, он даже не нахмурился в ответ на явное пренебрежение со стороны парня.
- Твои родители находятся в северном крыле, - Кавагути указал на один из блоков-домов. – Ваше с ребятами общежитие в южном крыле, то есть, здесь. Комнату тебе уже подготовили. Если есть вопросы, спрашивай, прежде чем тебя начнут снимать.
Тот пожал плечами, вопросов у него не было.
- Химмэ! – улыбающийся во весь рот Касаги прямо в домашних тапочках сбежал по ступенькам и обнял друга. – Приехал, наконец? Ого, сколько сумок! Давай, помогу занести.
Тем временем, из-за спины Кавагути материализовались телеоператоры и взяли парней на прицел объективов камер. Вместе с Тиэми и Мияно Такаюки, все сумки с первого захода оказались в комнате, предназначенной Химмэлю.
- Бросьте здесь, я потом все разложу, - сказал сероглазый парень, первым кидая сумки на пол в углу.
В комнате было просторно и тепло. Здесь имелось все, что нужно: широкая кровать, стол, книжный и платяные шкафы, диван перед телевизором с мультисистемой и даже оставался свободный угол, чтобы можно было поставить туда-что вроде тренажера или ударной установки. Панорамные окна выходили на Токийский залив, подернутый сейчас дымкой вечерних сумерек - вид был захватывающий, словно Химмэль находился сейчас не в доме, а на борту корабля.
- Классно, правда? – поинтересовался Касаги. – Окна всех спален выходят на море, здорово придумано, да? А окна музыкальной студии, игровой, столовой и спортзала смотрят на сад… Пойдем, я покажу дом.
- А где все парни?
- Они в северном крыле, помогают твоим родителям расставить вещи. Я отведу тебя туда.
На первом этаже находились тренажерный зал, кухня и прилегающая к ней обеденная зона, а так же оборудованная звуконепроницаемыми перегородками музыкальная комната – точно такая же, какая была в их доме в Сибуя. На этом сюрпризы не закончились: на крыше действительно находилась терраса для отдыха, главной достопримечательностью которой был бассейн под открытым небом. На соседней крыше, куда вел мостик, бассейна не наблюдалось, зато имелся фонтан.
- Вот это действительно классно, – заметил Химмэль. Сейчас, в феврале, ни бассейном, ни фонтаном не воспользуешься, однако до чего круто будет в жаркие деньки прохлаждаться в собственном бассейне, да еще и с видом на залив!
По мостику они перешли на крышу второго дома и оттуда уже спустились вниз. В доме было шумно: громко лаял Потрахун фон Гитлер, смеялись и болтали парни, играла рок-музыка. К моменту прихода Химмэля и Тиэми, раскладка вещей завершилась и все шестеро – Ингу, Кёко и четверо участников реалити-шоу – сидели за столом в гостиной и ужинали заказанной из ресторана еду. Кошки – персиянка Клео и египтянка Нефертити - сидели на коленях у Исы и Оониси и нагло выклянчивали еду. Потрахун фон Гитлер носился вокруг стола и ловил куски, которые ему кидали. И тут же, будто голодные чайки, кружили операторы с телекамерами.
- Химмэ, ну наконец-то приехал! – обрадовалась Кёко. – Я звонила тебе только что.
- Я мобильник в куртке оставил.
- А я уже хотела начать беспокоиться! Ну, не тяните, принимайтесь скорее за еду.
Химмэль и Тиэми заняли места за столом. Сероглазый парень, днем перекусивший только шоколадом и газировкой из торгового автомата, при виде еды ощутил чувство голода, от которого отвык за время пребывания в США. Но больше голода его интересовало присутствие за столом Югэна. Что, он решил показать себя с хорошей стороны и, вызвавшись помочь, втереться в доверие к его родителям?..
Югэн остался таким же красивым, каким он его помнил. Только вот похудел - Химмэль сразу это отметил. Если раньше линия его скул и щек казалась округлой, то теперь скулы обозначились явно, щеки ввалились, и от этого его глаза стали казаться больше. Под футболкой можно увидеть выступающие ключицы и заострившиеся от худобы плечи.
«Черт, да какая мне разница, похудел он или нет?» - одернул себя Химмэль.
- Ты хорошо выглядишь, Химера, - заговорил внезапно Югэн, палочками перебирая еду в своей тарелке и не спуская с него глаз.
Тот едва не скрипнул зубами от гнева. Вот говнюк! Благодаря ему он едва не вылетел из шоу, а потом пять месяцев вынужден был восстанавливать здоровье. Да чтоб Югэн подавился этими комплиментами!
- Спасибо на добром слове, - ответил Химмэль, всем видом посылая тому невербальный сигнал: «Сдохни!»
- Кстати, хотел спросить, - Югэн перевел взгляд на Ингу, говоря с ним как со своим приятелем. – Почему вы назвали свою собаку Потрахуном?
- Мне нравится в людных местах громко звать его по имени.
Парни за столом прыснули со смеха, представив, каково это – кричать, скажем, на многолюдном пляже: «Потрахун! К ноге!» Химмэль единственный, кто не рассмеялся, а начал сосредоточенно поглощать пищу. Вообще-то, у него были планы поговорить с ребятами об их будущем сингле, но при отце ему не хотелось поднимать эту тему. Подкрепившись немного, он поднялся из-за стола и извинился перед родителями, сказав, что ему нужно еще разложить свои вещи и принять душ.
- Был тяжелый день? – прищурился на него Ингу.
- Нет… просто еще не привык, - рассеяно сказал Химмэль, удаляясь.
Почесывая макушку, он постарался сообразить, как ему перейти в южное крыло не поднимаясь при этом на крышу. Югэн грациозно встал со стула и заявил, что покажет ему выход.
- Лучше я, - немедленно вскочил на ноги Касаги, забеспокоившись.
Он не доверял Югэну после рассказа Тацу Мисоры о том, как фаворит Кавагути намеревался избить его до полусмерти. И он не сомневался - Югэн имеет прямое отношение к нападению на Химмэля. Сероглазый юноша, в свою очередь, почувствовал, как краснеет под удивленными взглядами Ингу и Кёко.
- Касаги-кун, ты еще не закончил ужинать, - проговорил он, заставив себя улыбнуться. – Ты уже побыл моим гидом сегодня, пусть теперь Югэн показывает дорогу.
Касаги проводил Химмэля и Югэна таким настороженным взглядом, что ребятам пришлось поспешно начать задавать вопросы Ингу, дабы тот не обратил внимания на накалившуюся обстановку. Все они прекрасно понимали: родителям Химмэля не стоит знать о подозрениях, касающихся причастности одного из участников реалити-шоу к нападению на их сына.
Если Югэн думал, что у них получится остаться одним, то прогадал – следом за ними увязался телеоператор, снимая каждый их шаг. Химмэля это даже повеселило. Особенно попытка Югэна все же остаться наедине, позвав его в курилку.
- Я завязал, - с удовольствием сообщил он. – Так что кури в одиночестве.
Посмеиваясь, парень ушел в свою комнату и захлопнул перед его носом дверь.