Сокрытый в глубине леса, я был первым творением Бога...То, что я расскажу вам, есть прошлое, будущее и правда...
6-7________ 6 ________
- Мне кажется, слова тут немного глупые, - дуя напомаженные губки, проговорила Амия Майо. У нее в очередной раз не получилось правильно взять ноту в песне и она, занервничав, остановилась. – Зачем использовать в тексте такой заумный оборот?
- Если кто тут и глупый, то только эта визгливая девка, - философски заметил Югэн, попивая минералку из бутылки. Майо услышать его не могла, так как находилась за звуконепроницаемым стеклом.
- Моя бы воля – взял бы другую актрису на роль, - пожаловался Фуджи Кудзаки, с убитым видом сидевший рядом со звукорежиссером и уже почти час тщетно пытающийся объяснить певице как необходимо петь сочиненную им песню. Композитор уже находился в преклонном возрасте, его лицо одрябло, покрылось морщинами, и он имел некоторую склонность к брюзжанию, в данном случае имевшую оправдание. - Я говорил Минору, она не подойдет! У нее голос только для простых попсовых поделок и годится. Но ведь госпожа Амия Майо происходит из состоятельной семьи и любит, когда ее капризы исполняются. Захотела двадцатидвухлетняя кобыла сыграть семнадцатилетнюю школьницу – пожалуйста, никаких проблем! – выплеснув накопившейся негатив, Кудзаки нажал на кнопку связи и очень вежливо, почти с отеческой опекой сказал: - Что поделать, Майо-сан, сюжет требовал витиеватого текста, ведь, не будем забывать, что речь идет об истории Йосивары. Не переживайте, если возникают трудности, такая талантливая певица как вы обязательно справится с поставленной задачей. Давайте попробуем снова прогнать песню…
- Нет, давайте сделаем перерыв, я устала, - отрезала девушка.
- Хорошо, как пожелаете, - у Кудзаки нервно задергался глаз, однако он мило улыбнулся ей.
Химмэль, сидевший на диване рядом с Югэном скептически посмотрел на часы: они целый день торчат в студии звукозаписи, работая над совместными песнями для сериала, время клонится к вечеру. Сколько она собралась отдыхать? Он был солидарен с Югэном – Амия Майо, казавшаяся на телеэкранах такой возвышенной и приятной особой, вблизи производила устойчивое впечатление дурочки.
- Я сбегаю в буфет. Мальчики, вы со мной? - чирикнула она жизнерадостно. Югэн и Химмэль отрицательно покачали головами в ответ. Тогда она помахала им ручкой, в которой сжимала розовый мобильник, и выпорхнула их студии.
Горестно переглянувшись, звукорежиссер – маленький и щуплый мужчина по имени Таока Шота, прикрепленный к студии номер «15» - и несчастный композитор отправились в курилку, дабы успокоить свои нервы никотином. Химмэль, мысленно позавидовав им, остался в студии. Югэн тоже отказался от возможности покурить, посвятив паузу в работе для обсуждения сингла для группы. Оба парня старательно придерживались делового тона, дорожа каждой свободной минутой. Чем ближе был день старта съемок сериала, тем острее они ощущали нехватку времени: реалити-шоу, репетиции с группой, сериал, сочинение песни… Сценарий реалити-шоу требовал их участия в жизни общежития, забирая право на личное время. Репетиции с группой почти каждый день, скрупулёзный поиск идеального звучания. Сериал, для которого им – трем основным актерам - следует записать основные треки в короткий промежуток времени. И, наконец, их с Югэном намерение создать свою собственную песню. От всего этого мозги грозились закипеть.
- Сегодня порепетируем? – осведомился Химмэль, постукивая пальцем по нотной тетради.
- Конечно. Но не забывай - сегодня нас также будут снимать вместе с Асаки и Сато.
- Как это?
- Ты что? С утра Кавагути объявил: вечером приедут ведущие шоу и все мы должны будем устроить посиделки на камеру для завтрашнего эфира. Мы обязаны пожелать всем девчонкам в стране как можно радужней провести день Святого Валентина.
- Я и забыл, - сероглазый парень почесал затылок, сейчас припоминая речь старшего менеджера на утренней планерке.
- Нам придется отнимать время у сна, чтобы все успевать, - заметил Югэн серьезно. – Год назад я играл в одном сериале второстепенного персонажа, и мне удавалось поспать в сутки всего около трех-четырех часов.
- Я справлюсь.
- Круто, - улыбнулся Югэн одобрительно.
Химмэль вдруг ощутил острую неловкость. Какая ирония судьбы! Они сидят рядом, склонившись над журнальным столиком, где лежат ноты, их бедра соприкасаются. Они столь близко друг к другу и при этом по-приятельски беседуют, обмениваясь мнениями. И Химмэлю нравится находиться подле Югэна, говорить с ним, слушать его… Жаль, им нельзя стать хотя бы приятелями. Жаль, нельзя доверять Югэну…
Вскоре вернулись Шота и Кудзаки, прихватив в автомате по картонному стаканчику с крепким кофе. Заняв места за пультом управления, они начали поджидать возвращения Амии Майо. Прошло еще полчаса, прежде чем Фуджи Кудзаки окончательно утратил терпение и разразился ругательствами в адрес некомпетентной певицы, Кенты Минору и руководства CBL Records.
- Будь проклят тот час, когда я дал согласие работать над этим сериалом! Пускай нашли бы какого-нибудь бездарного обормота, чтобы за день накрапал им незатейливых песенок. Чтоб им всем провалиться, этим дешевым звездулькам от шоу-бизнеса! И этим режиссёрам, берущим на роль глупых кур! И это агентство с его желанием загрести как можно больше денег! Будь все проклято!
Химмэль и Югэн наблюдали за метаниями творческой личности, благоразумно сохраняя молчание. Едва приступ бешенства у композитора прошел, как в студию открылась дверь и на пороге материализовалась Амия Майо. Появилась она не одна, следом за ней вошел Оницура Коидзуми собственной персоной.
- Добрый вечер, - поздоровался лидер «New Age» с присутствующими, задержав взгляд на Югэне, которому он адресовал отдельное приветствие: - Салют!
Югэн с улыбкой поднялся с диванчика и обнялся с другом.
- Какими судьбами? – спросил он.
- Я встретил Майо-сан в буфете и узнал от нее о вашей репетиции. Вот, решил проводить ее до студии, - объяснился Онидзуми, покосившись на девушку с упреком. Судя по ее расстроенной физиономии, она отнюдь не желала возвращаться, и была не прочь остаться и дальше прохлаждаться в буфете.
- Госпожа Майо, займите место перед микрофоном, - сквозь зубы сказал Кудзаки, прожигая девушку уничижительным взглядом.
- Я вам мешаю. Ну, до встречи, - Оницура отступил, напоследок сжав ладонь Югэна.
- Увидимся, - откликнулся тот. Их рукопожатие длилось немного дольше, чем этого требовали приличия, придав их короткой встрече и прощанию оттенок любовной интриги.
«Какая, на хрен, интрига, если они не стеснялись обжиматься в клубе на глазах у людей!» - мысленно съязвил Химмэль, не спуская с них глаз. И снова он задался вопросом о том, что в Онидзуми так привлекает Югэна, что?
Оставшийся трудовой день Амия Майо капризничала и не желала работать как следует, выводя из себя всех, кто находился в звукозаписывающей студии. Она то жаловалась на плохой звук, то на сквозняк, то боли в горле, то порывалась убежать, якобы, в туалет. Времени, проведенного с ней хватило, чтобы вызвать в Химмэле стойкую неприязнь к вздорной особе. Спасителем Химмэля и Югэна, как ни странно, выступил Кавагути, забравший своих подопечных из студии несмотря на возражения Фуджи Кудзаки.
- Все прочие участники уже вернулись в особняк, ведущие тоже, - непреклонно заявил старший менеджер в ответ на возмущение композитора. – Сегодня юноши должны записать телеобращение к зрителям реалити-шоу, поэтому опаздывать нельзя. Прошу извинить нас.
Впервые Химмэль был так рад напыщенному снобу Кавагути!
Дома парням не дали хотя бы перекусить, сразу бросив на съедение стилистам, а затем сразу же велели идти в гостиную. Команда техников установила там дополнительные лампы и светоотражающие пластины, отрегулировав освещение самым выгодным для съемок образом. В камине уютно хрустел поленьями огонь, а каминной полке в канделябрах стояли свечи. Четверых участников уже рассадили по диванам, напротив них на креслах расположились ведущие. Кукико Асаки немного старил костюм, выдержанный в розоватых оттенках, а Хидэ Сато, кажется, нанесли слишком много грима – его лицо выглядело неживым и застывшим, как у куклы.
- Привет, - Химмэль упал на диван рядом с Касаги. – Вы не представляете, парни, какой это ад – записываться с Амией Майо.
- Все так плохо?
Сероглазый юноша красноречиво всплеснул руками и скорчил противную рожу, вызвав у согруппников веселый смех.
- Госпожа Асаки, господин Сато, позвольте проверить ваши микрофоны,- обратился к ведущим старший помощник Люси Масимо. Убедившись, что они подключены, он указал на монитор, установленный у противоположной стены, он сказал: - Если забудете текст, телесуфлер прямо перед глазами.
Хидэ Сато никак не прореагировал на него, уставившись в пол. Даже его тело напоминало кукольное, так неестественно он держал голову, плечи, руки и ноги. Химмэль ткнул в бок Ису и вопросительно качнул подбородком в сторону мужчины.
- Он, после того как его бросила Феникс Трир, часто выпивает, - зашептал ему на ухо главный сплетник в реалити-шоу. – Говорят, ему даже госпожа Гэсиро вынесла предупреждение. Асаки хотела его спасти и переехала к нему жить, ха-ха! Теперь они вроде как вместе, но пьянствует он по-прежнему.
- Господа, прошу внимания! Займите свои места, - возвысила голос Люси Масимо, дирижируя происходящим из-за своего стола с компьютерными мониторами. – Итак, мальчики, дальнейший план: вам задают вопросы, вы отвечаете, мило улыбаетесь и так далее. Все понятно? Отлично! Начинаем снимать на счет три! Один… Два… Три!
- Приветствую тех, кто смотрит и любит реалити-шоу «Шоубойз»! – нацепив дежурную улыбку, заговорила Асаки. – С вами Хидэ Сато…
- …И великолепная Кукико Асаки, - без энтузиазма пробубнил Сато.
- Сегодня необыкновенный день, дорогие зрители, - продолжила телеведущая. – День любви, день признаний, день сюрпризов! Сердца, молчавшие весь год, должны открыться навстречу друг другу – и обрести взаимность благодаря волшебству. Сегодня никто не может остаться равнодушным к признанию в любви! Не так ли, господа? – Асаки обратилась к юношам.
Те, приняв самый бодрый и радостный вид, живо согласились с нею.
- Ко дню Святого Валентина в офис телекомпании пришло множество писем: в них и довольно личные вопросы и признания в любви. Мы с господином Сато зачитаем некоторые из писем и попросим наших участников ответить на них в эфире. Итак, первое письмо! Его прислала пятнадцатилетняя Нобуко с Хоккайдо: «Дорогие ребята! Вы все очень красивые, особенно Югэн. Все девчонки в нашей школе влюблены в вас и я, если честно, тоже. Но у меня совершенно обыкновенная внешность, меня нельзя назвать красивой. Скажите, смогли бы вы встречаться с такой девушкой как я?..»
«Вопрос в лоб! Вот почему я терпеть не могу день Святого Валентина, - усмехнулся про себя Химмэль. – Куча чудаков бегает за тобой с шоколадом наперевес и пытается признаться в чувствах!»
Он припомнил свою жизнь в Симоносеки. Как же его доставали девчонки из школы и живущие по соседству! Впрочем, не только девчонки. Парней, дрочивших на него, тоже хватало. Тайные и явные воздыхатели и в самые обычные дни умудрялись тайком пихать в его парту, ранец и карманы шоколад и открытки с признаниями – ну а в день Святого Валентина они все просто срывались с цепи. Каждый из них был свято убежден: в такой день Химмэль просто не имеет права послать их нахер.
- Югэн? Что ты ответишь Нобуко? – спросила Асаки, дав слово лидеру группы.
- Внешняя красота все же не самое главное, - сделав очаровательную мордашку, заговорил тот. – Если девушка обладает богатым внутренним миром и необыкновенной аурой, это с лихвой окупит обыкновенную внешность. Да, я смогу встречаться с такой девушкой.
«Ты и с невзрачной девчонкой? Да ни за что не поверю! - продолжил мысленно иронизировать сероглазый юноша. – Пижон вроде тебя скорее станет терпеть дуру вроде Имии Майо, чем умную, но некрасивую подружку».
- А что скажет Химмэру? – обратилась к нему ведущая. – Твое мнение?
- Сложно сказать… Наверное, мне нужно сначала увидеть эту Нобуко, чтобы сказать наверняка.
Его слова рассмешили и Асаки и других участников реалити-шоу:
- Ты довольно откровенен!
- Дело не в том, есть красота или нет, - покачал головой Химмэль. - Просто нельзя ответить взаимностью каждому из тех, кто признается в любви, такое в принципе невозможно. Если в твоем собственном сердце не нашлось отклика на полученное признание, то не стоит внушать ложную надежду человеку, лучше сразу сказать правду.
- А тебе самому случалось внушать ложную надежду?
- Да, бывало, - щеки Химмэля слегка порозовели, он вспомнил, как дразнил парней в средней школе, целуясь с ними и всячески провоцируя. – Сейчас я думаю, что поступал с ними нехорошо.
- «С ними»? Так их было много? – переспросила Кукико Асаки, поймав его на слове. – Выходит, у тебя есть самый настоящий донжуанский список!
- Ну… - Химмэль стал пунцовым и опять вызвал у окружающих приступ веселья. Повернувшись к Тиэми, юноша поспешно выпалил, стараясь перевести всеобщее внимание на другого: - Не пора ли дать слово Касаги-куну? Касаги, ты мог бы влюбиться в обыкновенную девушку?
- Наверное, да, смог бы, - ухмыляясь, сказал тот. – А сколько имен в твоем списке, признаешься?
- Эй, хватит! Я просто оговорился, - воскликнул Химмэль, пытаясь скрыть жгучее смущение.
- Почему-то в это слабо верится, - прокомментировала Асаки. Смилостивившись над юношей, она передала эстафету Исао Миуре: - Миура-сан, твой черед. Что ты думаешь о вопросе Нобуко?..
Несмотря на статус Дня Любви, 14 февраля началось для Химмэля и Югэна как обычный рабочий день: с самого утра их увезли в студию, где в прежней компании – Майо, Кудзаки и Шоты – они продолжили работать над звукозаписью. Качество труда и старательность со стороны Амии нисколько не увеличились с прошлого дня – она витала в облаках и имела все шансы довести щепетильного Кудзаки до инфаркта. Югэн вовсе ее не удостаивал разговора, обращаясь с ней как с пустым местом. А у Химмэля чесался язык обозвать ее дегенераткой.
В полдень юношей забрали из агентства и увезли на фотосессию, заказанную торговым гигантом. В «Сибуя 109» - серебристому зданию в стиле ультра-модерн - их доставили со служебного входа, так, чтобы ни прохожие на улице, ни посетители не узнали о прибытии. Иса, Касаги, Хига и Оониси уже находились в гримерной, где визажисты наносили последние штрихи к макияжу. Химмэль, увидев, в какие костюмы им придется облачиться, скривился:
- Что за дебильные шмотки? Так тошнотворно я не одевался даже в Хэллоуин.
На вешалках, дожидаясь молодых людей, красовались костюмы-тройки темно-бардового цвета, украшенные яркими розовыми сердечками и поцелуйчиками. Просто созерцание подобного дизайнерского выкидыша вызывало приступ отвращения, а им еще и придется надеть это на себя!
- Думай о вознаграждении, которое мы получим, и три часа покажутся не такими мучительными, - посоветовал Иса.
- Я согласен обменять свой гонорар и подарок на возможность одеться как нормальный человек.
- Ага, мечтай!
К часу дня шестеро участников группы были загримированы и переоделись в приготовленную одежду. Дожидаясь сигнала от старшего менеджера, парни крутились у зеркал, придирчиво разглядывая себя. Костюмы сделали их похожими на аниматоров с какого-нибудь детского праздника.
- Знаете, что самое поганое? – осведомился Хига, раздраженно дергая себя за пуговицу. – Потом сегодняшние фото будут гулять по всему интернету. Это как проснуться после вечеринки и обнаружить в социальных сетях свои собственные фотки с абсолютно неадекватной рожей. Позор.
- Я хочу заставить нашего костюмера одеть этот наряд и прогуляться где-нибудь в Санья*, - Химмэль вовсе отвернулся от своего отражения, не желая портить настроения. – Посмотрим, как потом он станет смотреть на стиль и моду.
- Да ладно вам, прикольные костюмчики, мы с вами как гламурные гангстеры, - не согласился с ними Оониси.
Он принялся пританцовывать на манер негритянской чечетки, а под конец сделал резкий финт верхней частью туловища, раскинув руки. Послышался жалобный треск и швы на пиджаке Оониси разошлись.
Кавагути, отчитав непутевого подопечного, поспешил позвать ассистента, чтобы тот побыстрее сшил порвавшуюся ткань. Парни негромко хихикали над конфузом Нибори и только Тиэми Касаги находился в сумрачном настроении - он смотрел то куда-то в сторону, то на Химмэля, цепляясь за его облик ищущим взглядом. Казалось, он ожидает чего-то.
- На выход! – гаркнул Кавагути.
Юношей выстроили на низкой металлической платформе, установленной в центральной галерее торгового центра. За ними, раскидываясь вширь и возвышаясь метров на пять, находился огромный рекламный щит «Сибуя 109», поздравляющий посетителей с днем Святого Валентина. Платформу окружали заграждения и множество секьюрити, держа толпу на дистанции – однако, когда восторженные люди навалились на барьеры, те не выдержали натиска и едва не рухнули. Пришлось вызвать подмогу, чтобы оттеснить ошалевший народ назад.
- Пожалуйста, соблюдайте очередь! – кричали секьюрити. – Вход только через рамку металлоискателя!
У двух пропускных пунктов началась остервенелая толкотня и ругань – девчонки и вполне зрелые дамы – бились за возможность как можно скорее добраться до вожделенных кумиров как можно быстрее. Участники группы изо всех сил пытались сдержать то смех, то шок, следя за происходящим. Девчонки и женщины, миновав контроль, бросались к ним, старались взять за руку, обхватить за талию, прижаться как можно теснее, а, получив моментальный снимок от фотографа, не спешили уходить.
- Я так вас люблю! Люблю! – восклицала каждая из них.
- Прошу вас, не задерживайте других желающих сфотографироваться, - секьюрити безжалостно выпихивали поклонниц за пределы охраняемого пространства.
Одна из экзальтированных школьниц, пробившаяся к платформе, умудрилась напугать Химмэля. Она упала перед ним на колени, вцепилась ногтями в его ноги и заголосила, рыдая:
- Ты должен быть моим! Если ты не полюбишь меня, я покончу с собой, клянусь! Так и знай, моя смерть будет на твоей совести…
- Уберите ее прочь! – немедленно рявкнул Кавагути.
Девчонку тут же оттащили, а Химмэль, не в силах скрыть потрясения, даже отвернулся от толпы. Мысль, что эта сумасшедшая действительно может убить себя из-за несчастной любви к нему, ужаснула его. С такой изнанкой славы он столкнулся впервые. Но работа – есть работа, через минуту он взял себя в руки и продолжил фотосессию.
После двух часов беспрерывного позирования для объектива фотографа парням дали пятнадцатиминутный перерыв. Уйдя в подсобное помещение, они тут же сели на раскладные стулья, давая отдохнуть ногам. Ассистенты услужливо поднесли им чай и минеральную воду.
- Нет, вы только посмотрите! Каждая сучка норовит оставить отметину, - Иса сунул под нос ребятам кисти рук. Всю внешнюю их сторону покрывали ссадины, оставленные женскими ноготками. – Они, значит, запускают мне под кожу свои когти, а я еще должен улыбаться! Ууу, стервы!
- Ты не один такой, - заметил Югэн, промокая влажной салфеткой несколько довольно глубоких царапин на ладонях.
И действительно – каждому из них досталось, у всех оказались расцарапаны руки, появились синяки на запястьях и боль в плечах. Созерцание массовой истерии и возникающих у ограждений потасовок тоже не способствовало особому душевному подъему. Мысль, что сейчас перерыв завершится, и им придется вернуться назад, навевала усталость и уныние, не вязавшееся с любовно-праздничной атмосферой вокруг.
- Отмучаемся еще час и – свобода! – вздохнул мечтательно Дайти Хига.
- Через час на нас живого места не останется, - сердито буркнул Оониси. – Знаете, что я сегодня понял? Фанатская любовь хороша на расстоянии!
- Полностью согласен, - вздохнул Химмэль, потирая свою ногу там, куда угодили ногти школьницы с суицидальными замашками.
Кавагути велел им вернуться в зал и занять свои места на платформе. Югэн, на мгновение задержавшись, вышел в торговый зал самым последним. Кое-что изменилось в его облике – теперь на его правой руке красовалась рокерская перчатка, украшенная золотой расшивкой и бриллиантами. Публика встретила появление шестерых кумиров дружным воплем и по новой принялась штурмовать ограждения и рамки металлоискателя.
Тиэми Касаги, кинув случайный взгляд по сторонам, увидел перчатку Югэна. От его лица отхлынула кровь, он шумно выдохнул воздух, как будто получил мощный удар под дых. Несмотря на все усилия, сдержать эмоции ему не удалось – на глазах появились непрошеные слезы.
- Что это с ним? – недоумевал Кавагути, первым обратив внимание на состояние юноши.
Югэн тоже заметил его реакцию, но отнюдь не удивился этому – напротив, его губы расплылись в ехидной улыбке, значение которой мог по достоинству оценить лишь Касаги. Это стало для Тиэми последней каплей. Он, отпихнув от себя какую-то полноватую девицу, льнущую к нему, подбежал к Югэну и схватил его за лацканы.
Все вокруг замерли, ввергнутые в растерянность поступком юноши.
- Откуда она у тебя? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Касаги.
- Подарил кое-кто, - нахально произнес тот.
- Убью! – он отпустил Югэна, но лишь за тем, чтобы с разворота нанести ему мастерской кикбоксерский удар ногой в грудь.
Публика громко ахнула. Парня отшвырнуло прямо на рекламный щит. Сила удара была такова, что его тело проделало брешь в материале щита и провалилось внутрь. Югэн упал на пол позади декораций, где остался лежать неподвижно.
- Югэн! – голоса Кавагути и Химмэля прозвучали в унисон.
Сероглазый юноша, забыв обо всем, поспешно пролез в образовавшуюся в щите дыру и опустился рядом с Югэном на колени. Пытаясь понять, все ли в порядке, он прижался ухом к его груди – сердце билось. Но под головой Югэна появилась лужица темной крови, а лицо приняло восковой оттенок.
- Нужен врач! – надрывно вскричал Химмэль, сам побледневший до синевы.
_____________
* Санья – самый бедный район Токио.
_______________
_______ 7 ________
- Денек удался на славу, - поигрывая мобильником, язвительно сказал Исао Миура. – В этот час я должен был наслаждаться обществом прекрасной девушки в ресторане… А чем я занят на самом деле? Сижу в приемной Сибил Гэсиро и жду смертного приговора.
- Да, день Святого Валентина коту под хвост, - согласился Дайти Хига, - но не преувеличивай, какой еще смертный приговор?
- Не смеши мои носки, Хига! – не меняя тона, фыркнул Иса. – До тебя не доходит, да? Касаги ударил Югэна на глазах у сотен людей! Зрители засняли это и то, как Югэна увозили на «скорой», на свои чертовы мобильники – и теперь видео и фотки гуляют по интернету. Замять скандал в стенах агентства не получится. Касаги – дурак! Теперь ему не поможет даже знатное происхождение, госпожа Гэсиро сожрет его и не подавится. А нами закусит на десерт – за то, что не остановили его!
- Думаешь, Касаги исключат из группы?
- Стопудово.
- Кто-нибудь вообще понял, что там случилось? С чего у Касаги так сорвало крышу? Он же и мухи не обидит по жизни, – оторопело проговорил Оониси, пребывая с момента их приезда в офис Гэсиро в потерянном состоянии. – А тут отправил Югэна в нокаут с одного удара! Может он того, опасный шизик? Эх, ребята, не зря он поклонялся этой блондинистой бабе! Он точно псих!
Химмэль не принимал участия в разговорах парней, мрачно уставившись в пол. Он беспокоился за Югэна - о его самочувствии до сих пор ничего не известно. Сам он с участниками реалити-шоу сидит в приемной президента CBL Records уже несколько часов, а Тиэми Касаги находится на допросе в кабинете Сибил Гэсиро вместе со своей матерью и адвокатом. Сказать, что ситуация наидерьмовейшая, значит не сказать ровным счетом ничего.
Поглядывая на дверь кабинета, он пытался взять в толк: почему Касаги вдруг съехал с катушек? Химмэль прокручивал в уме сцену, предшествующую удару, ища подсказку. Все произошло так быстро! И к этому не было совершенно никаких предпосылок, ведь и Касаги и Югэн спокойно сидели рядом во время перерыва… Вот они выстраиваются на платформе, вдруг Касаги подбегает к Югэну, хватает его за пиджак и шипит ему что-то в лицо, тот с улыбкой отвечает, после чего следует атака из арсенала боевых искусств…
«Знай я заранее, что Касаги способен отколоть такой номер, я бы его остановил, - размышлял Химмэль огорченно. – А я стоял, вылупив на него глаза как истукан!»
Дверь президентского кабинета отворилась, Касаги вышел в одиночестве. Не глядя по сторонам, он сел поодаль от своих коллег по группе и замер, сгорбив спину. Он выглядел то ли несчастным, то ли крайне озлобленным.
- Видно, плохи дела, - шепнул Иса многозначительно.
Химмэль не стал дальше строить догадок и подсел к Тиэми, дружески положив руку ему на плечо. Тот вздрогнул от прикосновения, покосился на него мрачно и резким движением стряхнул его ладонь.
- Оставь меня одного, - хрипло проговорил он.
- Да что с тобой, Касаги? – без обиняков задал вопрос сероглазый юноша. – Почему ты так себя ведешь?
- Как будто ты не знаешь!
- Знаю о чем? – изумленно моргнул Химмэль. Объяснений не последовало, Касаги просто отвернулся от него. Тогда юноша решил зайти с другой стороны: - О чем вы говорили с Гэсиро в кабинете?
- Она хочет выгнать меня из агентства, а мать пытается задобрить ее деньгами. Скоро приедет Югэн и все решится.
- Он едет сюда? – Химмэль испытал огромное облегчение, услышав новость. Значит, тот не пострадал серьезно, раз его отпустили из госпиталя так скоро.
- Да… Гэсиро позвонил Кавагути. Югэну наложили швы на голову и констатировали ушиб ребер, но он в порядке, - парень помолчал немного, задавливая в себе эмоции, и, как след этой внутренней борьбы, у него на лбу вздулись жилы. – Меня вышвырнут, как пить дать. Сегодня мой последний день в группе «Showboys».
- Ты не можешь быть уверен на сто процентов!
- Да ну? Даже если мать подкупит Гэсиро, Югэн захочет отомстить, я нисколько не сомневаюсь на счет него. Он злопамятный стервец и, если ему однажды перейти дорогу, он потом всю оставшуюся жизнь будет тебя гнобить.
- Мне очень жаль, Касаги, - друг тяжело вздохнул, желая его утешить хоть как-нибудь.
- Жаль?..
Что-то необычное мелькнуло в голосе Тиэми и это «что-то» задело Химмэля.
- Да, жаль. Если я могу чем-то помочь…
- Почему ты просто не выбросил чертову перчатку, если тебе наплевать на чувства других людей? – перебил его Касаги с едва сдерживаемым гневом, цедя слова сквозь зубы. – Ты хотел пошутить? У тебя получилось!
- Что? О чем ты… - и тут до него, наконец, дошло.
Ну, конечно! Вот, что первоначально ускользнуло от внимания - перчатка. Та самая, которую Химмэль вернул Югэну, думая, что это он принес подарок к нему в комнату. Она была на руке Югэна! Но…
«Я люблю тебя. Пусть перчатка будет на твоей руке в День Святого Валентина».
Признание в той записке… Химмэлю и в голову не могло прийти, что кто-то другой, кроме Югэна, мог сделать ему подобный сюрприз! Да, Оониси вешается на него, однако он не из тех, кто серьезно станет преследовать объект своих чувств и, тем паче, тратиться на эксклюзивные подарки. Как же так, неужели Тиэми?..
- Ты ее прислал?.. – с трудом выдавил он из себя. Касаги угрюмо кивнул, обрушив на него чувство вины и осознание того, что отныне их дружба не будет прежней. Химмэль, не в силах посмотреть на парня, поднялся со стула: - Мне надо покурить.
Вернувшись к участникам группы, он попросил у них сигарету, собираясь нарушить обещание, данное отцу. Покинуть приемную он, впрочем, не успел. Референт президента, получив сообщение по внутренней связи, поспешил сообщить Сибил Гэсиро о прибытии Югэна и старшего менеджера Кавагути.
- Как только они поднимутся, пусть все вместе проходят в кабинет, - со стальными интонациями проговорила госпожа Гэсиро.
Югэн, несмотря на помятость и следы крови на одежде, выглядел, по обыкновению, весьма надменным. Похоже, он ничуть не страдал из-за полученных повреждений. Химмэль, наблюдая за его приближением, с тоскливым раздражением задался вопросом: есть ли в этом мире хоть что-нибудь, способное выбить из Югэна эти глупые понты и потребность выводить из себя окружающих? Нет сомнений, он надел перчатку, чтобы причинить боль тому, кто ее подарил. И, даже получив от Касаги на орехи, не растерял спеси.
Едва Югэн вошел в приемную, Тиэми вскочил на ноги. Он все еще находился в состоянии боевой готовности и, как видно, был рад сорваться снова при любом неосторожном слове или действии. Старшего менеджера не на шутку встревожил осатанелый взгляд парня:
- Касаги, не вздумай сотворить какую-нибудь глупость! – выставил предупреждение Кавагути.
- Почему нет? Терять мне уже нечего.
- Какие, оказывается, выражения знает наша Мисс Монро, - насмешливо заметил Югэн, совершенно не беспокоясь из-за угрозы со стороны Касаги. – Давай, попробуй еще что-нибудь выкинуть. А потом поступи так же, как и твоя богиня: уйди домой и, наглотавшись таблеток, подохни в луже собственной блевоты. Это будет то, чего ты заслуживаешь.
- Тебе конец!
Тиэми Касаги под действием импульса рванулся к Югэну, но Химмэль оттолкнул его назад.
- Прекрати, - когда тот не внял ему с первого раза, Химмэль толкнул его снова, с большей силой: - Хватит, я сказал!
Его крик подействовал на Касаги, он отступил, не в силах перечить ему. Референт, воспользовавшись возникшей паузой, подбежал к дверям и распахнул их со словами: «Госпожа Гэсиро уже ждет вас! Проходите!»
Грозный облик Сибил Гэсиро, восседавшей за рабочим столом и курившей сигару, не предвещал ничего хорошего. Напротив стола в кресле расположилась мать Касаги – молодящаяся при помощи пластической хирургии женщина в мехах и драгоценностях, а за ее спиной, как страж, стоял адвокат. Юношам не предложили сесть, им пришлось выстроиться перед президентом в ряд, как провинившимся школьникам на линейке. За окнами кабинета клубились сумерки цвета индиго, украшенные гирляндами разноцветных огней Минато.
- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Гэсиро у Югэна.
- Все хорошо, - ответил тот спокойно.
- Тебе чуть не переломали ребра, наложили швы на рану - и ты говоришь «все хорошо»?
- Травма несерьезная, уверяю вас, - влез было в разговор Кавагути. Президент бросила на него выразительный взгляд и он немедленно захлопнул рот.
- И что мне с вами делать? – задала риторический вопрос Сибил Гэсиро, обращаясь к шестерым юношам. - Можно подумать, вы сборище хулиганов и задир, а не звезды эстрады! Вам мало славы? Хотите быть звездами скандальных хроник? Сегодняшний инцидент – лидер среди запросов в поисковых интернет-системах. Любительские ролики заполнили видеохостинги… На электронный адрес CBL Records лишь за последний час пришло почти миллион писем от поклонников и их поток не иссякает. Все задаются вопросом: «Что это было?» Он, представьте себе, терзает и меня… Господин Касаги отказался дать объяснение своему вопиющему поступку. Что скажешь ты, Югэн?
- Я не ожидал такого от Касаги, - ответил тот невинно. – И мне также неведомы его мотивы.
- То есть, Касаги напал на тебя без причины?
- Да. По-моему, он сумасшедший.
- Мой сын не сумасшедший! – возмутилась господа Касаги. – Тиэми очень добрый и воспитанный мальчик. С чего ему без причины нападать на тебя?
- Мама, не вмешивайся, - покраснел ее сын. Мать говорила о нем как о маленьком ребенке, не способном нести ответственность за поступки. – Югэн прав. Причин не было. Я во всем виноват.
- Сперва ты упирался и не хотел обсуждать случившееся, теперь признаешь свою вину? – осведомилась Гэсиро. – Как стремительно у тебя меняется настроение! Еще скажешь, что сожалеешь о содеянном?
Касаги на это ничего не ответил, на лбу у него опять обозначились жилы. Президент тоже хранила молчание некоторое время, прежде чем обратилась к пострадавшему парню:
- И что же мне делать с вами? Югэн?
- Исключите Касаги из состава группы. Он не достоин находиться здесь - он подвел команду и запятнал нам репутацию. К тому же, это вопрос безопасности – приступ агрессии может повториться, и он причинит вред кому-то из нас. Нельзя такого допустить. Что до его значимости в группе - в нем нет ничего особенного, его легко может заменить любой из нас.
- Ты настаиваешь?
- Настаиваю. И это не все.
- Что-то еще?
- Я требую сместить с должности Ёсиро Кавагути.
Брови Сибил Гэсиро изумленно взлетели вверх, а Кавагути даже покачнулся, будто собрался упасть в обморок.
- Он не выполняет свои обязанности должным образом, - продолжил Югэн крайне жестко. – Шесть месяцев назад Касаги ударил меня на глазах участников реалити-шоу. Кавагути замял случившееся, скрыл от вас. Прими он тогда меры, возможно сегодня ничего и не произошло бы. Кроме того, есть и другие причины, которые я не хочу озвучивать при свидетелях.
- Что ты несешь такое? Как смеешь? – задыхаясь от потрясения, взорвался старший менеджер. – Югэн, зачем ты так?!
- Прошу вас, сохраняйте лицо, господин Кавагути, - сурово оборвала его президент агентства.
Она взяла лист бумаги, ручку и дала знак юноше подойти. Тот быстрыми росчерками написал что-то, а она, прочитав, смяла бумагу, подожгла и бросила в пепельницу. Глубоко затягиваясь табачным дымом, Сибил Гэсиро дала себе время обдумать полученную информацию.
- Что ж, интересный сегодня день, господа, - резюмировала она. – Господин Кавагути, я официально отстраняю вас от занимаемой должности старшего менеджера проекта «Шоубойз». Административные вопросы мы решим завтра, а сейчас покиньте кабинет.
Кавагути не двинулся с места, отказываясь воспринимать сказанное Сибил Гэсиро всерьез. Ей пришлось повторить приказ, прежде чем до него дошло. Старший менеджер походил на контуженного во время взрыва: через силу шевеля ногами он дошел до двери и, уже взявшись за ручку, оглянулся на Югэна. Тот наблюдал за его изгнанием с удовлетворением.
«Югэн, любовь моя…» - беззвучно прошептал Кавагути с отчаянием. Не дождавшись от него хоть какого-нибудь сигнала, свидетельствующего о раскаянии или грусти, мужчина вышел.
У Химмэля волосы на голове зашевелились от того, насколько ловко Югэн воспользовался ситуацией. Обратить себе на пользу полученные травмы и скандал – не всякий сумеет так распорядиться ситуацией. До чего ювелирная у него должна быть интуиция, раз ему удалось найти ниточки для манипулирования президентом агентства! Беспринципность Югэна невольно внушала опаску, теперь он демонстрировал во всей красе свое альтер-эго, резко отличающееся от его светского имиджа.
- Что до Тиэми Касаги… - перешла ко второй части оглашения приговора Гэсиро.
- Подождите! – воскликнул Химмэль, шагнув вперед. – Прошу вас позволить мне поговорить с Югэном, прежде чем вы решите судьбу Касаги.
- Тебе есть что сказать? Говори, - кивнула женщина.
- Нет, я буду говорить с ним наедине. Прошу у вас пять минут, не больше.
- Ты как всегда удивляешь меня, мальчик мой. Что на сей раз пришло тебе в голову? - впервые за все время Сибил Гэсиро улыбнулась. – Хорошо, даю пять минут, если Югэн согласен.
Зайдя в мужской туалет, Химмэль проверил кабинки, после чего прислонился к двери на случай, если кто-то вздумает зайти.
- Недурно ты подставил Кавагути, - ядовито заговорил он. - Что ты написал на том листе?
- Что он ко мне приставал, лапал, и что у меня есть видеозапись, подтверждающая это.
- С тобой не соскучишься!
- Старый пердун мне надоел, - без всякого стеснения поведал Югэн. – От него была польза, пока шел отборочный тур. Пойми он вовремя, когда надо оставить меня в покое, то должность осталась бы за ним. Он не понял, да еще и ревновать меня вздумал! Меня тошнит от ревнивцев, - парень, отвернувшись от Химмэля, стал любоваться собою в зеркале. – Я его предупреждал. Он не понял. Это целиком его вина.
- А Касаги? Он тоже виноват?
Отражение Югэна недобро усмехнулось.
- Конечно. Я никогда не трогаю тех, кто для меня безвреден.
- Это из-за несчастного подарка? Из-за перчатки?
- Не совсем. Он еще полгода назад дал мне повод, я просто ждал момента.
- Почему ты не хочешь решать проблемы человеческими методами?! – Химмэль с досадой прикрыл глаза.
- Я пробовал. Знаешь, злодейский вариант все же эффективнее, - Югэн, развернувшись на сто восемьдесят градусов, одарил его притворно-нежным взглядом. – Это все, что ты хотел сказать?
- Нет… Прошу тебя, не выгоняй Касаги из группы! Он этого не переживет.
- Я буду приносить ему цветы на могилу в день Поминовения.
- Югэн, я серьезно! Ты не понимаешь, это его мечта – работать в шоу-бизнесе, петь в нашей группе, реализовать себя в творчестве. Он ради этой мечты пошел против воли родных, нарушил семейную традицию. Если сейчас Касаги выгонят, то его родные могут помешать ему продолжить работать в шоу-бизнесе, они вынудят его жить той жизнью, от которой он так стремился сбежать!
Парень напротив него молчаливо сложил руки на груди и напрасно Химмэль ждал от него хоть какой-нибудь реакции.
- Тебе наплевать на все? – утвердительно осведомился он и, уже не сдерживаясь, зло прибавил: – Жаль, мне не наплевать! Я не позволю тебе вышвырнуть его из группы.
- Как трогательно, я сейчас пущу скупую слезу и, безусловно, раскаюсь в содеянном, - Югэн рассмеялся издевательски. – Вы с Касаги так заботитесь друг о друге… Он тебе нравится? Поэтому ты добиваешься, чтобы он остался?
- Я добиваюсь этого, потому что на мне лежит вина! Я по глупости отдал тебе перчатку и стал причиной сегодняшнего срыва Касаги. Я, понимаешь? Все его мечты и планы стремительно катятся в жопу – и все из-за меня. Я ни за что не смогу себе этого простить.
- Твои муки совести – не моя проблема.
- Да перестань ты! Мы оба понимаем – дело не в Касаги, всё дело в нас с тобой. Скажи прямо, чего ты от меня хочешь и давай уже договоримся. Назови цену.
Тот состроил снисходительную мину:
- Думаешь, тебе по силам откупиться?
- Назови цену и посмотрим, - упорствовал Химмэль.
Его собеседник преодолел расстояние, разделяющее их, и очутился совсем рядом с ним. Еще шаг – и тела парней прижались друг к другу неприлично тесно. Дыхание Югэна защекотало ему ухо, а интимный шепот вынудил пульс сероглазого юноши участиться:
- Мы снова начнем с тобой встречаться, Химера. И теперь я буду сверху. Согласишься – так и быть, Касаги останется в группе.
«И все?» - мелькнула мысль у Химмэля.
- Договорились, - ответил он решительно. – А сейчас отдай мне перчатку и давай вернемся в офис.
- Зачем тебе перчатка? – как-то сердито прищурился на него Югэн.
- Ее мне подарили, не тебе. Отдай, говорю!
Нехотя тот вынул из внутреннего кармана пиджака перчатку и вручил ему. Химмэль демонстративно натянул себе на правую руку и, не дав Югэну вставить еще хоть слово по этому поводу, вышел из туалета. Возвращение двух парней в кабинет было встречено напряженной тишиной. Сибил Гэсиро, не переставая курить, откинулась на спинку кожаного кресла, выжидающе присматриваясь к ним.
- Я отзываю свое требование об исключении Тиэми Касаги, - объявил Югэн, вызвав взволнованный шепоток среди коллег по группе. – Меня смогли переубедить. Исключение участника на данном этапе формирования имиджа группы может вызвать негативные последствия. Я, как лидер, обязан приложить все усилия для того, чтобы найти компромисс с Касаги.
- Смотрю, у Химмэля Фагъедира имеется незаурядный талант убеждать, - хмыкнула Гэсиро многозначительно. – И как ты, Югэн, собираешься объяснить публике поведение Касаги на фотосессии?
- Спор.
- Что, прости?
- Ну мы же еще мальчишки, не так ли? Мы поспорили, сможет ли он показать один из своих приемов на публике, - Югэн пожал плечами как ни в чем ни бывало. – Словом, Касаги спор выиграл. Сегодня же мы с ним сделаем заявление, подурачимся в эфире, пошутим и успокоим фанатов.
- Просто замечательно! – умилилась госпожа Касаги. – Тиэми, ты рад?
Тот промолчал, глядя себе под ноги.
- Он сделает все необходимое. - Химмэль подошел к юноше и положил руку на плечо. - Не так ли, Касаги-кун?
Тиэми, кусая губы, повернул к нему лицо и его взор наткнулся на руку, облаченную в перчатку. В этот миг его сердце перестали сжимать стальные обручи тоски, грудь наполнилась воздухом с такой силой, будто все эти часы он и не дышал вовсе. Никогда он еще не ощущал себя настолько живым!
- Да, сделаю, - переведя дыхание, подтвердил Касаги.
Стукнуло два часа ночи.
Химмэль выключил телевизор и поднялся с диванчика. Подойдя к двери, он старательно прислушался – не слышно ли шагов или подозрительных шорохов. Нет, все тихо. Дежурные телеоператоры тусуются на кухне, а парни спят.
Дорогу до апартаментов Югэна он проделал на цыпочках.
Войдя, Химмэль аккуратно прикрыл дверь, стараясь не шуметь. Внутри царил полумрак: верхний свет погашен, лишь призрачным светом мерцает настольная лампа и монитор ноутбука, с которым хозяин комнаты валяется на постели. Зунг дремлет на пуфике в самом дальнем углу, и слышно только его сопение. На переносице у Югэна красуются очки, в чьих стеклах отражался компьютерный монитор. Несмотря на всю злость и нервозность Химмэлю наличие очков у него показалось очень домашней и очень… интимной деталью.
- В очках ты похож на сопляка, - заметил он язвительно. – Почему ты не носишь их постоянно? Так было б еще проще втираться в доверие к людям, прикидываясь слабой и беззащитной овечкой.
- У меня стопроцентное зрение, очки нужны для защиты глаз от переутомления, - сообщил Югэн, пропустив мимо ушей шпильку.
- Как ты заботишься о себе! Ах да, это чтобы выгоднее продавать себя.
Югэн беззвучно рассмеялся в ответ, выслушав гостя. Закрыв ноутбук, он вместе с очками положил его на прикроватную тумбочку, и, пододвинувшись к краю кровати, спустил босые ноги на пол.
- Я мог бы сказать, что в шоу-бизнесе все продают себя. Но это ничего не изменит ни во мне, ни в тебе. Ни-че-го, - последнее слово парень произнес отчетливо по слогам. – Хватит пустых разговоров. Иди сюда.
Химмэль закатил глаза к потолку, призывая к себе хладнокровие. Ему даже удалось состроить презрительную гримасу, когда он, преодолев расстояние, разделяющее их, оказался подле шантажиста. Тот, продолжая сидеть на постели, бросил на него снизу вверх лукавый взор:
- Как ты напряжен, Химера! Будет лучше, если ты расслабишься.
Югэн обхватил его за талию и притянул к себе еще ближе. Уткнувшись лицом в живот, он даже сквозь ткань майки опалил его кожу своим дыханием. Химмэль судорожно вдохнул воздух, взбудораженный этим прикосновением, хотя действия Югэна вряд ли напоминали виртуозную сексуальную ласку. Однако, не подчиняясь ему, все его чувство осязания, казалось, сосредоточилось там – внизу живота, разливаясь ядовитым огнем острого желания.
Закусив губу, стараясь не застонать, Химмэль следил за его неспешными движениями: тот приподнял майку и кончиком языка пробежался по коже, закрутив спираль вокруг пупка, а затем опустившись ниже, к шраму, оставшемуся после операции. Тонкий рубец выделялся на белой коже насыщенным розовым цветом, став для Химмэля своеобразной печатью, символизирующей предательство Югэна. Губы вероломного любовника прижались к шраму словно к чему-то необыкновенно аппетитному на вид, окончательно выбивая из сероглазого юноши последние крохи напускного равнодушия.
Стоило тому отодвинуть резинку домашних штанов и добраться до его члена, как Химмэль всхлипнул, запустив пальцы в его волосы, задыхаясь от страсти. Черт, черт, черт!.. Югэн сначала облизал отвердевший орган как леденец, смакуя его, потом взял в рот, вбирая в себя все глубже и глубже, пока тот не погрузился в него полностью, миновав горловые мышцы. От получаемого наслаждения можно было спятить, изголодавшееся по сексу тело пульсировало от почти животной похоти. Вместе с тем - пусть и отчетливо понимая, через какую вереницу любовников должны были пройти эти губы, чтобы научиться столь шикарно делать минет – Химмэль все равно испытывал чувство болезненной влюбленности.
- Раздевайся и ложись, - внезапно отпрянув от него, велел Югэн. Юноша подчинился, освободившись от одежды и забравшись на перину. Раздеваясь сам, любовник с интересом проговорил: – Клевая татушка. И что она означает?
- Ничего не означает, просто тату, - огрызнулся в ответ Химмэль, рассматривая красно-бурый синяк у того на ребрах.
- Я хочу ее облизать, - заявил тот и немедленно претворил свое желание в жизнь.
Он лег ему на грудь и стал вылизывать ее, обводя языком вытатуированные линии, доводя этим самым до исступления любовника. Химмэль нестерпимо жаждал, подмяв под себя Югэна, овладеть им, а затем, исступлённо трахая, кусать его за плечи и шею до крови – наплевав на его травмы и самочувствие. Но шантажист вовремя остановился, отпрянув от него за миг до черты, после которой Химмэль бы потерял контроль над собой:
- Перевернись. Быстрее…
Химмэль сверкнул на него глазами, из упрямства замешкавшись, потом перевернулся на живот. Югэн достал из прикроватной тумбочки тюбик с любрикантом и выдавил его себе на ладонь. Ощутив прохладную студенистую массу между ягодицами, юноша вздрогнул от непривычных ощущений, а когда палец любовника проник внутрь, то Химмэль и вовсе запаниковал.
- Не дергайся, - прошептал, тяжело дыша, Югэн. – Я покажу тебе один фокус.
Умело отыскав точку соприкосновения с простатой, он начал двигать пальцем, лаская его в новой для него форме. Удивленно распахнув глаза, Химмэль прислушивался к формирующимся в теле необычным волнам удовольствия. Югэн продолжал, пока эти волны полностью не захватили юношу, заставив отступить тревогу - и только после этого он вошел в него.
- Сука… Твою мать… - выдохнул Химмэль и от боли вцепился зубами в свою руку. Он надеялся, что вскоре неприятные ощущения уйдут. Как бы не так, больно было до самого конца. Потом, перекатившись на спину, он зло спросил: - Как ты мог кончать с этого, когда был снизу?
- Тут нужна привычка, - ухмыльнулся любовник, откидывая мокрые от пота волосы со лба. – Она и у тебя появится.
- Чтоб твоя свинья сожрала у тебя ночью причиндалы, блядь драная! – от души пожелал сероглазый юноша и попытался встать с постели, считая свой долг на сегодня исполненным.
- Эй, погоди! Еще не все, - возразил Югэн.
Он заставил его лечь обратно, вновь привлекая свои пухлые губы к ласкам. Возбуждение, почти сошедшее на нет во время анального секса, вернулось с прежней силой – вынуждая Химмэля плавиться от сладострастия. Тот умело ласкал его, не позволяя слишком быстро дойти до грани, заставляя переживать все возможные оттенки удовольствия. Когда Югэн позволил ему кончить, Химмэль не сразу смог пошевелить хотя бы пальцем – столь оглушителен был оргазм.
- Чтоб тебе провалиться, гад, - простонал сероглазый юноша беспомощно.
- Да, мне тоже было хорошо, - довольно ухмыльнулся любовник.
- Мне кажется, слова тут немного глупые, - дуя напомаженные губки, проговорила Амия Майо. У нее в очередной раз не получилось правильно взять ноту в песне и она, занервничав, остановилась. – Зачем использовать в тексте такой заумный оборот?
- Если кто тут и глупый, то только эта визгливая девка, - философски заметил Югэн, попивая минералку из бутылки. Майо услышать его не могла, так как находилась за звуконепроницаемым стеклом.
- Моя бы воля – взял бы другую актрису на роль, - пожаловался Фуджи Кудзаки, с убитым видом сидевший рядом со звукорежиссером и уже почти час тщетно пытающийся объяснить певице как необходимо петь сочиненную им песню. Композитор уже находился в преклонном возрасте, его лицо одрябло, покрылось морщинами, и он имел некоторую склонность к брюзжанию, в данном случае имевшую оправдание. - Я говорил Минору, она не подойдет! У нее голос только для простых попсовых поделок и годится. Но ведь госпожа Амия Майо происходит из состоятельной семьи и любит, когда ее капризы исполняются. Захотела двадцатидвухлетняя кобыла сыграть семнадцатилетнюю школьницу – пожалуйста, никаких проблем! – выплеснув накопившейся негатив, Кудзаки нажал на кнопку связи и очень вежливо, почти с отеческой опекой сказал: - Что поделать, Майо-сан, сюжет требовал витиеватого текста, ведь, не будем забывать, что речь идет об истории Йосивары. Не переживайте, если возникают трудности, такая талантливая певица как вы обязательно справится с поставленной задачей. Давайте попробуем снова прогнать песню…
- Нет, давайте сделаем перерыв, я устала, - отрезала девушка.
- Хорошо, как пожелаете, - у Кудзаки нервно задергался глаз, однако он мило улыбнулся ей.
Химмэль, сидевший на диване рядом с Югэном скептически посмотрел на часы: они целый день торчат в студии звукозаписи, работая над совместными песнями для сериала, время клонится к вечеру. Сколько она собралась отдыхать? Он был солидарен с Югэном – Амия Майо, казавшаяся на телеэкранах такой возвышенной и приятной особой, вблизи производила устойчивое впечатление дурочки.
- Я сбегаю в буфет. Мальчики, вы со мной? - чирикнула она жизнерадостно. Югэн и Химмэль отрицательно покачали головами в ответ. Тогда она помахала им ручкой, в которой сжимала розовый мобильник, и выпорхнула их студии.
Горестно переглянувшись, звукорежиссер – маленький и щуплый мужчина по имени Таока Шота, прикрепленный к студии номер «15» - и несчастный композитор отправились в курилку, дабы успокоить свои нервы никотином. Химмэль, мысленно позавидовав им, остался в студии. Югэн тоже отказался от возможности покурить, посвятив паузу в работе для обсуждения сингла для группы. Оба парня старательно придерживались делового тона, дорожа каждой свободной минутой. Чем ближе был день старта съемок сериала, тем острее они ощущали нехватку времени: реалити-шоу, репетиции с группой, сериал, сочинение песни… Сценарий реалити-шоу требовал их участия в жизни общежития, забирая право на личное время. Репетиции с группой почти каждый день, скрупулёзный поиск идеального звучания. Сериал, для которого им – трем основным актерам - следует записать основные треки в короткий промежуток времени. И, наконец, их с Югэном намерение создать свою собственную песню. От всего этого мозги грозились закипеть.
- Сегодня порепетируем? – осведомился Химмэль, постукивая пальцем по нотной тетради.
- Конечно. Но не забывай - сегодня нас также будут снимать вместе с Асаки и Сато.
- Как это?
- Ты что? С утра Кавагути объявил: вечером приедут ведущие шоу и все мы должны будем устроить посиделки на камеру для завтрашнего эфира. Мы обязаны пожелать всем девчонкам в стране как можно радужней провести день Святого Валентина.
- Я и забыл, - сероглазый парень почесал затылок, сейчас припоминая речь старшего менеджера на утренней планерке.
- Нам придется отнимать время у сна, чтобы все успевать, - заметил Югэн серьезно. – Год назад я играл в одном сериале второстепенного персонажа, и мне удавалось поспать в сутки всего около трех-четырех часов.
- Я справлюсь.
- Круто, - улыбнулся Югэн одобрительно.
Химмэль вдруг ощутил острую неловкость. Какая ирония судьбы! Они сидят рядом, склонившись над журнальным столиком, где лежат ноты, их бедра соприкасаются. Они столь близко друг к другу и при этом по-приятельски беседуют, обмениваясь мнениями. И Химмэлю нравится находиться подле Югэна, говорить с ним, слушать его… Жаль, им нельзя стать хотя бы приятелями. Жаль, нельзя доверять Югэну…
Вскоре вернулись Шота и Кудзаки, прихватив в автомате по картонному стаканчику с крепким кофе. Заняв места за пультом управления, они начали поджидать возвращения Амии Майо. Прошло еще полчаса, прежде чем Фуджи Кудзаки окончательно утратил терпение и разразился ругательствами в адрес некомпетентной певицы, Кенты Минору и руководства CBL Records.
- Будь проклят тот час, когда я дал согласие работать над этим сериалом! Пускай нашли бы какого-нибудь бездарного обормота, чтобы за день накрапал им незатейливых песенок. Чтоб им всем провалиться, этим дешевым звездулькам от шоу-бизнеса! И этим режиссёрам, берущим на роль глупых кур! И это агентство с его желанием загрести как можно больше денег! Будь все проклято!
Химмэль и Югэн наблюдали за метаниями творческой личности, благоразумно сохраняя молчание. Едва приступ бешенства у композитора прошел, как в студию открылась дверь и на пороге материализовалась Амия Майо. Появилась она не одна, следом за ней вошел Оницура Коидзуми собственной персоной.
- Добрый вечер, - поздоровался лидер «New Age» с присутствующими, задержав взгляд на Югэне, которому он адресовал отдельное приветствие: - Салют!
Югэн с улыбкой поднялся с диванчика и обнялся с другом.
- Какими судьбами? – спросил он.
- Я встретил Майо-сан в буфете и узнал от нее о вашей репетиции. Вот, решил проводить ее до студии, - объяснился Онидзуми, покосившись на девушку с упреком. Судя по ее расстроенной физиономии, она отнюдь не желала возвращаться, и была не прочь остаться и дальше прохлаждаться в буфете.
- Госпожа Майо, займите место перед микрофоном, - сквозь зубы сказал Кудзаки, прожигая девушку уничижительным взглядом.
- Я вам мешаю. Ну, до встречи, - Оницура отступил, напоследок сжав ладонь Югэна.
- Увидимся, - откликнулся тот. Их рукопожатие длилось немного дольше, чем этого требовали приличия, придав их короткой встрече и прощанию оттенок любовной интриги.
«Какая, на хрен, интрига, если они не стеснялись обжиматься в клубе на глазах у людей!» - мысленно съязвил Химмэль, не спуская с них глаз. И снова он задался вопросом о том, что в Онидзуми так привлекает Югэна, что?
Оставшийся трудовой день Амия Майо капризничала и не желала работать как следует, выводя из себя всех, кто находился в звукозаписывающей студии. Она то жаловалась на плохой звук, то на сквозняк, то боли в горле, то порывалась убежать, якобы, в туалет. Времени, проведенного с ней хватило, чтобы вызвать в Химмэле стойкую неприязнь к вздорной особе. Спасителем Химмэля и Югэна, как ни странно, выступил Кавагути, забравший своих подопечных из студии несмотря на возражения Фуджи Кудзаки.
- Все прочие участники уже вернулись в особняк, ведущие тоже, - непреклонно заявил старший менеджер в ответ на возмущение композитора. – Сегодня юноши должны записать телеобращение к зрителям реалити-шоу, поэтому опаздывать нельзя. Прошу извинить нас.
Впервые Химмэль был так рад напыщенному снобу Кавагути!
Дома парням не дали хотя бы перекусить, сразу бросив на съедение стилистам, а затем сразу же велели идти в гостиную. Команда техников установила там дополнительные лампы и светоотражающие пластины, отрегулировав освещение самым выгодным для съемок образом. В камине уютно хрустел поленьями огонь, а каминной полке в канделябрах стояли свечи. Четверых участников уже рассадили по диванам, напротив них на креслах расположились ведущие. Кукико Асаки немного старил костюм, выдержанный в розоватых оттенках, а Хидэ Сато, кажется, нанесли слишком много грима – его лицо выглядело неживым и застывшим, как у куклы.
- Привет, - Химмэль упал на диван рядом с Касаги. – Вы не представляете, парни, какой это ад – записываться с Амией Майо.
- Все так плохо?
Сероглазый юноша красноречиво всплеснул руками и скорчил противную рожу, вызвав у согруппников веселый смех.
- Госпожа Асаки, господин Сато, позвольте проверить ваши микрофоны,- обратился к ведущим старший помощник Люси Масимо. Убедившись, что они подключены, он указал на монитор, установленный у противоположной стены, он сказал: - Если забудете текст, телесуфлер прямо перед глазами.
Хидэ Сато никак не прореагировал на него, уставившись в пол. Даже его тело напоминало кукольное, так неестественно он держал голову, плечи, руки и ноги. Химмэль ткнул в бок Ису и вопросительно качнул подбородком в сторону мужчины.
- Он, после того как его бросила Феникс Трир, часто выпивает, - зашептал ему на ухо главный сплетник в реалити-шоу. – Говорят, ему даже госпожа Гэсиро вынесла предупреждение. Асаки хотела его спасти и переехала к нему жить, ха-ха! Теперь они вроде как вместе, но пьянствует он по-прежнему.
- Господа, прошу внимания! Займите свои места, - возвысила голос Люси Масимо, дирижируя происходящим из-за своего стола с компьютерными мониторами. – Итак, мальчики, дальнейший план: вам задают вопросы, вы отвечаете, мило улыбаетесь и так далее. Все понятно? Отлично! Начинаем снимать на счет три! Один… Два… Три!
- Приветствую тех, кто смотрит и любит реалити-шоу «Шоубойз»! – нацепив дежурную улыбку, заговорила Асаки. – С вами Хидэ Сато…
- …И великолепная Кукико Асаки, - без энтузиазма пробубнил Сато.
- Сегодня необыкновенный день, дорогие зрители, - продолжила телеведущая. – День любви, день признаний, день сюрпризов! Сердца, молчавшие весь год, должны открыться навстречу друг другу – и обрести взаимность благодаря волшебству. Сегодня никто не может остаться равнодушным к признанию в любви! Не так ли, господа? – Асаки обратилась к юношам.
Те, приняв самый бодрый и радостный вид, живо согласились с нею.
- Ко дню Святого Валентина в офис телекомпании пришло множество писем: в них и довольно личные вопросы и признания в любви. Мы с господином Сато зачитаем некоторые из писем и попросим наших участников ответить на них в эфире. Итак, первое письмо! Его прислала пятнадцатилетняя Нобуко с Хоккайдо: «Дорогие ребята! Вы все очень красивые, особенно Югэн. Все девчонки в нашей школе влюблены в вас и я, если честно, тоже. Но у меня совершенно обыкновенная внешность, меня нельзя назвать красивой. Скажите, смогли бы вы встречаться с такой девушкой как я?..»
«Вопрос в лоб! Вот почему я терпеть не могу день Святого Валентина, - усмехнулся про себя Химмэль. – Куча чудаков бегает за тобой с шоколадом наперевес и пытается признаться в чувствах!»
Он припомнил свою жизнь в Симоносеки. Как же его доставали девчонки из школы и живущие по соседству! Впрочем, не только девчонки. Парней, дрочивших на него, тоже хватало. Тайные и явные воздыхатели и в самые обычные дни умудрялись тайком пихать в его парту, ранец и карманы шоколад и открытки с признаниями – ну а в день Святого Валентина они все просто срывались с цепи. Каждый из них был свято убежден: в такой день Химмэль просто не имеет права послать их нахер.
- Югэн? Что ты ответишь Нобуко? – спросила Асаки, дав слово лидеру группы.
- Внешняя красота все же не самое главное, - сделав очаровательную мордашку, заговорил тот. – Если девушка обладает богатым внутренним миром и необыкновенной аурой, это с лихвой окупит обыкновенную внешность. Да, я смогу встречаться с такой девушкой.
«Ты и с невзрачной девчонкой? Да ни за что не поверю! - продолжил мысленно иронизировать сероглазый юноша. – Пижон вроде тебя скорее станет терпеть дуру вроде Имии Майо, чем умную, но некрасивую подружку».
- А что скажет Химмэру? – обратилась к нему ведущая. – Твое мнение?
- Сложно сказать… Наверное, мне нужно сначала увидеть эту Нобуко, чтобы сказать наверняка.
Его слова рассмешили и Асаки и других участников реалити-шоу:
- Ты довольно откровенен!
- Дело не в том, есть красота или нет, - покачал головой Химмэль. - Просто нельзя ответить взаимностью каждому из тех, кто признается в любви, такое в принципе невозможно. Если в твоем собственном сердце не нашлось отклика на полученное признание, то не стоит внушать ложную надежду человеку, лучше сразу сказать правду.
- А тебе самому случалось внушать ложную надежду?
- Да, бывало, - щеки Химмэля слегка порозовели, он вспомнил, как дразнил парней в средней школе, целуясь с ними и всячески провоцируя. – Сейчас я думаю, что поступал с ними нехорошо.
- «С ними»? Так их было много? – переспросила Кукико Асаки, поймав его на слове. – Выходит, у тебя есть самый настоящий донжуанский список!
- Ну… - Химмэль стал пунцовым и опять вызвал у окружающих приступ веселья. Повернувшись к Тиэми, юноша поспешно выпалил, стараясь перевести всеобщее внимание на другого: - Не пора ли дать слово Касаги-куну? Касаги, ты мог бы влюбиться в обыкновенную девушку?
- Наверное, да, смог бы, - ухмыляясь, сказал тот. – А сколько имен в твоем списке, признаешься?
- Эй, хватит! Я просто оговорился, - воскликнул Химмэль, пытаясь скрыть жгучее смущение.
- Почему-то в это слабо верится, - прокомментировала Асаки. Смилостивившись над юношей, она передала эстафету Исао Миуре: - Миура-сан, твой черед. Что ты думаешь о вопросе Нобуко?..
Несмотря на статус Дня Любви, 14 февраля началось для Химмэля и Югэна как обычный рабочий день: с самого утра их увезли в студию, где в прежней компании – Майо, Кудзаки и Шоты – они продолжили работать над звукозаписью. Качество труда и старательность со стороны Амии нисколько не увеличились с прошлого дня – она витала в облаках и имела все шансы довести щепетильного Кудзаки до инфаркта. Югэн вовсе ее не удостаивал разговора, обращаясь с ней как с пустым местом. А у Химмэля чесался язык обозвать ее дегенераткой.
В полдень юношей забрали из агентства и увезли на фотосессию, заказанную торговым гигантом. В «Сибуя 109» - серебристому зданию в стиле ультра-модерн - их доставили со служебного входа, так, чтобы ни прохожие на улице, ни посетители не узнали о прибытии. Иса, Касаги, Хига и Оониси уже находились в гримерной, где визажисты наносили последние штрихи к макияжу. Химмэль, увидев, в какие костюмы им придется облачиться, скривился:
- Что за дебильные шмотки? Так тошнотворно я не одевался даже в Хэллоуин.
На вешалках, дожидаясь молодых людей, красовались костюмы-тройки темно-бардового цвета, украшенные яркими розовыми сердечками и поцелуйчиками. Просто созерцание подобного дизайнерского выкидыша вызывало приступ отвращения, а им еще и придется надеть это на себя!
- Думай о вознаграждении, которое мы получим, и три часа покажутся не такими мучительными, - посоветовал Иса.
- Я согласен обменять свой гонорар и подарок на возможность одеться как нормальный человек.
- Ага, мечтай!
К часу дня шестеро участников группы были загримированы и переоделись в приготовленную одежду. Дожидаясь сигнала от старшего менеджера, парни крутились у зеркал, придирчиво разглядывая себя. Костюмы сделали их похожими на аниматоров с какого-нибудь детского праздника.
- Знаете, что самое поганое? – осведомился Хига, раздраженно дергая себя за пуговицу. – Потом сегодняшние фото будут гулять по всему интернету. Это как проснуться после вечеринки и обнаружить в социальных сетях свои собственные фотки с абсолютно неадекватной рожей. Позор.
- Я хочу заставить нашего костюмера одеть этот наряд и прогуляться где-нибудь в Санья*, - Химмэль вовсе отвернулся от своего отражения, не желая портить настроения. – Посмотрим, как потом он станет смотреть на стиль и моду.
- Да ладно вам, прикольные костюмчики, мы с вами как гламурные гангстеры, - не согласился с ними Оониси.
Он принялся пританцовывать на манер негритянской чечетки, а под конец сделал резкий финт верхней частью туловища, раскинув руки. Послышался жалобный треск и швы на пиджаке Оониси разошлись.
Кавагути, отчитав непутевого подопечного, поспешил позвать ассистента, чтобы тот побыстрее сшил порвавшуюся ткань. Парни негромко хихикали над конфузом Нибори и только Тиэми Касаги находился в сумрачном настроении - он смотрел то куда-то в сторону, то на Химмэля, цепляясь за его облик ищущим взглядом. Казалось, он ожидает чего-то.
- На выход! – гаркнул Кавагути.
Юношей выстроили на низкой металлической платформе, установленной в центральной галерее торгового центра. За ними, раскидываясь вширь и возвышаясь метров на пять, находился огромный рекламный щит «Сибуя 109», поздравляющий посетителей с днем Святого Валентина. Платформу окружали заграждения и множество секьюрити, держа толпу на дистанции – однако, когда восторженные люди навалились на барьеры, те не выдержали натиска и едва не рухнули. Пришлось вызвать подмогу, чтобы оттеснить ошалевший народ назад.
- Пожалуйста, соблюдайте очередь! – кричали секьюрити. – Вход только через рамку металлоискателя!
У двух пропускных пунктов началась остервенелая толкотня и ругань – девчонки и вполне зрелые дамы – бились за возможность как можно скорее добраться до вожделенных кумиров как можно быстрее. Участники группы изо всех сил пытались сдержать то смех, то шок, следя за происходящим. Девчонки и женщины, миновав контроль, бросались к ним, старались взять за руку, обхватить за талию, прижаться как можно теснее, а, получив моментальный снимок от фотографа, не спешили уходить.
- Я так вас люблю! Люблю! – восклицала каждая из них.
- Прошу вас, не задерживайте других желающих сфотографироваться, - секьюрити безжалостно выпихивали поклонниц за пределы охраняемого пространства.
Одна из экзальтированных школьниц, пробившаяся к платформе, умудрилась напугать Химмэля. Она упала перед ним на колени, вцепилась ногтями в его ноги и заголосила, рыдая:
- Ты должен быть моим! Если ты не полюбишь меня, я покончу с собой, клянусь! Так и знай, моя смерть будет на твоей совести…
- Уберите ее прочь! – немедленно рявкнул Кавагути.
Девчонку тут же оттащили, а Химмэль, не в силах скрыть потрясения, даже отвернулся от толпы. Мысль, что эта сумасшедшая действительно может убить себя из-за несчастной любви к нему, ужаснула его. С такой изнанкой славы он столкнулся впервые. Но работа – есть работа, через минуту он взял себя в руки и продолжил фотосессию.
После двух часов беспрерывного позирования для объектива фотографа парням дали пятнадцатиминутный перерыв. Уйдя в подсобное помещение, они тут же сели на раскладные стулья, давая отдохнуть ногам. Ассистенты услужливо поднесли им чай и минеральную воду.
- Нет, вы только посмотрите! Каждая сучка норовит оставить отметину, - Иса сунул под нос ребятам кисти рук. Всю внешнюю их сторону покрывали ссадины, оставленные женскими ноготками. – Они, значит, запускают мне под кожу свои когти, а я еще должен улыбаться! Ууу, стервы!
- Ты не один такой, - заметил Югэн, промокая влажной салфеткой несколько довольно глубоких царапин на ладонях.
И действительно – каждому из них досталось, у всех оказались расцарапаны руки, появились синяки на запястьях и боль в плечах. Созерцание массовой истерии и возникающих у ограждений потасовок тоже не способствовало особому душевному подъему. Мысль, что сейчас перерыв завершится, и им придется вернуться назад, навевала усталость и уныние, не вязавшееся с любовно-праздничной атмосферой вокруг.
- Отмучаемся еще час и – свобода! – вздохнул мечтательно Дайти Хига.
- Через час на нас живого места не останется, - сердито буркнул Оониси. – Знаете, что я сегодня понял? Фанатская любовь хороша на расстоянии!
- Полностью согласен, - вздохнул Химмэль, потирая свою ногу там, куда угодили ногти школьницы с суицидальными замашками.
Кавагути велел им вернуться в зал и занять свои места на платформе. Югэн, на мгновение задержавшись, вышел в торговый зал самым последним. Кое-что изменилось в его облике – теперь на его правой руке красовалась рокерская перчатка, украшенная золотой расшивкой и бриллиантами. Публика встретила появление шестерых кумиров дружным воплем и по новой принялась штурмовать ограждения и рамки металлоискателя.
Тиэми Касаги, кинув случайный взгляд по сторонам, увидел перчатку Югэна. От его лица отхлынула кровь, он шумно выдохнул воздух, как будто получил мощный удар под дых. Несмотря на все усилия, сдержать эмоции ему не удалось – на глазах появились непрошеные слезы.
- Что это с ним? – недоумевал Кавагути, первым обратив внимание на состояние юноши.
Югэн тоже заметил его реакцию, но отнюдь не удивился этому – напротив, его губы расплылись в ехидной улыбке, значение которой мог по достоинству оценить лишь Касаги. Это стало для Тиэми последней каплей. Он, отпихнув от себя какую-то полноватую девицу, льнущую к нему, подбежал к Югэну и схватил его за лацканы.
Все вокруг замерли, ввергнутые в растерянность поступком юноши.
- Откуда она у тебя? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Касаги.
- Подарил кое-кто, - нахально произнес тот.
- Убью! – он отпустил Югэна, но лишь за тем, чтобы с разворота нанести ему мастерской кикбоксерский удар ногой в грудь.
Публика громко ахнула. Парня отшвырнуло прямо на рекламный щит. Сила удара была такова, что его тело проделало брешь в материале щита и провалилось внутрь. Югэн упал на пол позади декораций, где остался лежать неподвижно.
- Югэн! – голоса Кавагути и Химмэля прозвучали в унисон.
Сероглазый юноша, забыв обо всем, поспешно пролез в образовавшуюся в щите дыру и опустился рядом с Югэном на колени. Пытаясь понять, все ли в порядке, он прижался ухом к его груди – сердце билось. Но под головой Югэна появилась лужица темной крови, а лицо приняло восковой оттенок.
- Нужен врач! – надрывно вскричал Химмэль, сам побледневший до синевы.
_____________
* Санья – самый бедный район Токио.
_______________
_______ 7 ________
- Денек удался на славу, - поигрывая мобильником, язвительно сказал Исао Миура. – В этот час я должен был наслаждаться обществом прекрасной девушки в ресторане… А чем я занят на самом деле? Сижу в приемной Сибил Гэсиро и жду смертного приговора.
- Да, день Святого Валентина коту под хвост, - согласился Дайти Хига, - но не преувеличивай, какой еще смертный приговор?
- Не смеши мои носки, Хига! – не меняя тона, фыркнул Иса. – До тебя не доходит, да? Касаги ударил Югэна на глазах у сотен людей! Зрители засняли это и то, как Югэна увозили на «скорой», на свои чертовы мобильники – и теперь видео и фотки гуляют по интернету. Замять скандал в стенах агентства не получится. Касаги – дурак! Теперь ему не поможет даже знатное происхождение, госпожа Гэсиро сожрет его и не подавится. А нами закусит на десерт – за то, что не остановили его!
- Думаешь, Касаги исключат из группы?
- Стопудово.
- Кто-нибудь вообще понял, что там случилось? С чего у Касаги так сорвало крышу? Он же и мухи не обидит по жизни, – оторопело проговорил Оониси, пребывая с момента их приезда в офис Гэсиро в потерянном состоянии. – А тут отправил Югэна в нокаут с одного удара! Может он того, опасный шизик? Эх, ребята, не зря он поклонялся этой блондинистой бабе! Он точно псих!
Химмэль не принимал участия в разговорах парней, мрачно уставившись в пол. Он беспокоился за Югэна - о его самочувствии до сих пор ничего не известно. Сам он с участниками реалити-шоу сидит в приемной президента CBL Records уже несколько часов, а Тиэми Касаги находится на допросе в кабинете Сибил Гэсиро вместе со своей матерью и адвокатом. Сказать, что ситуация наидерьмовейшая, значит не сказать ровным счетом ничего.
Поглядывая на дверь кабинета, он пытался взять в толк: почему Касаги вдруг съехал с катушек? Химмэль прокручивал в уме сцену, предшествующую удару, ища подсказку. Все произошло так быстро! И к этому не было совершенно никаких предпосылок, ведь и Касаги и Югэн спокойно сидели рядом во время перерыва… Вот они выстраиваются на платформе, вдруг Касаги подбегает к Югэну, хватает его за пиджак и шипит ему что-то в лицо, тот с улыбкой отвечает, после чего следует атака из арсенала боевых искусств…
«Знай я заранее, что Касаги способен отколоть такой номер, я бы его остановил, - размышлял Химмэль огорченно. – А я стоял, вылупив на него глаза как истукан!»
Дверь президентского кабинета отворилась, Касаги вышел в одиночестве. Не глядя по сторонам, он сел поодаль от своих коллег по группе и замер, сгорбив спину. Он выглядел то ли несчастным, то ли крайне озлобленным.
- Видно, плохи дела, - шепнул Иса многозначительно.
Химмэль не стал дальше строить догадок и подсел к Тиэми, дружески положив руку ему на плечо. Тот вздрогнул от прикосновения, покосился на него мрачно и резким движением стряхнул его ладонь.
- Оставь меня одного, - хрипло проговорил он.
- Да что с тобой, Касаги? – без обиняков задал вопрос сероглазый юноша. – Почему ты так себя ведешь?
- Как будто ты не знаешь!
- Знаю о чем? – изумленно моргнул Химмэль. Объяснений не последовало, Касаги просто отвернулся от него. Тогда юноша решил зайти с другой стороны: - О чем вы говорили с Гэсиро в кабинете?
- Она хочет выгнать меня из агентства, а мать пытается задобрить ее деньгами. Скоро приедет Югэн и все решится.
- Он едет сюда? – Химмэль испытал огромное облегчение, услышав новость. Значит, тот не пострадал серьезно, раз его отпустили из госпиталя так скоро.
- Да… Гэсиро позвонил Кавагути. Югэну наложили швы на голову и констатировали ушиб ребер, но он в порядке, - парень помолчал немного, задавливая в себе эмоции, и, как след этой внутренней борьбы, у него на лбу вздулись жилы. – Меня вышвырнут, как пить дать. Сегодня мой последний день в группе «Showboys».
- Ты не можешь быть уверен на сто процентов!
- Да ну? Даже если мать подкупит Гэсиро, Югэн захочет отомстить, я нисколько не сомневаюсь на счет него. Он злопамятный стервец и, если ему однажды перейти дорогу, он потом всю оставшуюся жизнь будет тебя гнобить.
- Мне очень жаль, Касаги, - друг тяжело вздохнул, желая его утешить хоть как-нибудь.
- Жаль?..
Что-то необычное мелькнуло в голосе Тиэми и это «что-то» задело Химмэля.
- Да, жаль. Если я могу чем-то помочь…
- Почему ты просто не выбросил чертову перчатку, если тебе наплевать на чувства других людей? – перебил его Касаги с едва сдерживаемым гневом, цедя слова сквозь зубы. – Ты хотел пошутить? У тебя получилось!
- Что? О чем ты… - и тут до него, наконец, дошло.
Ну, конечно! Вот, что первоначально ускользнуло от внимания - перчатка. Та самая, которую Химмэль вернул Югэну, думая, что это он принес подарок к нему в комнату. Она была на руке Югэна! Но…
«Я люблю тебя. Пусть перчатка будет на твоей руке в День Святого Валентина».
Признание в той записке… Химмэлю и в голову не могло прийти, что кто-то другой, кроме Югэна, мог сделать ему подобный сюрприз! Да, Оониси вешается на него, однако он не из тех, кто серьезно станет преследовать объект своих чувств и, тем паче, тратиться на эксклюзивные подарки. Как же так, неужели Тиэми?..
- Ты ее прислал?.. – с трудом выдавил он из себя. Касаги угрюмо кивнул, обрушив на него чувство вины и осознание того, что отныне их дружба не будет прежней. Химмэль, не в силах посмотреть на парня, поднялся со стула: - Мне надо покурить.
Вернувшись к участникам группы, он попросил у них сигарету, собираясь нарушить обещание, данное отцу. Покинуть приемную он, впрочем, не успел. Референт президента, получив сообщение по внутренней связи, поспешил сообщить Сибил Гэсиро о прибытии Югэна и старшего менеджера Кавагути.
- Как только они поднимутся, пусть все вместе проходят в кабинет, - со стальными интонациями проговорила госпожа Гэсиро.
Югэн, несмотря на помятость и следы крови на одежде, выглядел, по обыкновению, весьма надменным. Похоже, он ничуть не страдал из-за полученных повреждений. Химмэль, наблюдая за его приближением, с тоскливым раздражением задался вопросом: есть ли в этом мире хоть что-нибудь, способное выбить из Югэна эти глупые понты и потребность выводить из себя окружающих? Нет сомнений, он надел перчатку, чтобы причинить боль тому, кто ее подарил. И, даже получив от Касаги на орехи, не растерял спеси.
Едва Югэн вошел в приемную, Тиэми вскочил на ноги. Он все еще находился в состоянии боевой готовности и, как видно, был рад сорваться снова при любом неосторожном слове или действии. Старшего менеджера не на шутку встревожил осатанелый взгляд парня:
- Касаги, не вздумай сотворить какую-нибудь глупость! – выставил предупреждение Кавагути.
- Почему нет? Терять мне уже нечего.
- Какие, оказывается, выражения знает наша Мисс Монро, - насмешливо заметил Югэн, совершенно не беспокоясь из-за угрозы со стороны Касаги. – Давай, попробуй еще что-нибудь выкинуть. А потом поступи так же, как и твоя богиня: уйди домой и, наглотавшись таблеток, подохни в луже собственной блевоты. Это будет то, чего ты заслуживаешь.
- Тебе конец!
Тиэми Касаги под действием импульса рванулся к Югэну, но Химмэль оттолкнул его назад.
- Прекрати, - когда тот не внял ему с первого раза, Химмэль толкнул его снова, с большей силой: - Хватит, я сказал!
Его крик подействовал на Касаги, он отступил, не в силах перечить ему. Референт, воспользовавшись возникшей паузой, подбежал к дверям и распахнул их со словами: «Госпожа Гэсиро уже ждет вас! Проходите!»
Грозный облик Сибил Гэсиро, восседавшей за рабочим столом и курившей сигару, не предвещал ничего хорошего. Напротив стола в кресле расположилась мать Касаги – молодящаяся при помощи пластической хирургии женщина в мехах и драгоценностях, а за ее спиной, как страж, стоял адвокат. Юношам не предложили сесть, им пришлось выстроиться перед президентом в ряд, как провинившимся школьникам на линейке. За окнами кабинета клубились сумерки цвета индиго, украшенные гирляндами разноцветных огней Минато.
- Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Гэсиро у Югэна.
- Все хорошо, - ответил тот спокойно.
- Тебе чуть не переломали ребра, наложили швы на рану - и ты говоришь «все хорошо»?
- Травма несерьезная, уверяю вас, - влез было в разговор Кавагути. Президент бросила на него выразительный взгляд и он немедленно захлопнул рот.
- И что мне с вами делать? – задала риторический вопрос Сибил Гэсиро, обращаясь к шестерым юношам. - Можно подумать, вы сборище хулиганов и задир, а не звезды эстрады! Вам мало славы? Хотите быть звездами скандальных хроник? Сегодняшний инцидент – лидер среди запросов в поисковых интернет-системах. Любительские ролики заполнили видеохостинги… На электронный адрес CBL Records лишь за последний час пришло почти миллион писем от поклонников и их поток не иссякает. Все задаются вопросом: «Что это было?» Он, представьте себе, терзает и меня… Господин Касаги отказался дать объяснение своему вопиющему поступку. Что скажешь ты, Югэн?
- Я не ожидал такого от Касаги, - ответил тот невинно. – И мне также неведомы его мотивы.
- То есть, Касаги напал на тебя без причины?
- Да. По-моему, он сумасшедший.
- Мой сын не сумасшедший! – возмутилась господа Касаги. – Тиэми очень добрый и воспитанный мальчик. С чего ему без причины нападать на тебя?
- Мама, не вмешивайся, - покраснел ее сын. Мать говорила о нем как о маленьком ребенке, не способном нести ответственность за поступки. – Югэн прав. Причин не было. Я во всем виноват.
- Сперва ты упирался и не хотел обсуждать случившееся, теперь признаешь свою вину? – осведомилась Гэсиро. – Как стремительно у тебя меняется настроение! Еще скажешь, что сожалеешь о содеянном?
Касаги на это ничего не ответил, на лбу у него опять обозначились жилы. Президент тоже хранила молчание некоторое время, прежде чем обратилась к пострадавшему парню:
- И что же мне делать с вами? Югэн?
- Исключите Касаги из состава группы. Он не достоин находиться здесь - он подвел команду и запятнал нам репутацию. К тому же, это вопрос безопасности – приступ агрессии может повториться, и он причинит вред кому-то из нас. Нельзя такого допустить. Что до его значимости в группе - в нем нет ничего особенного, его легко может заменить любой из нас.
- Ты настаиваешь?
- Настаиваю. И это не все.
- Что-то еще?
- Я требую сместить с должности Ёсиро Кавагути.
Брови Сибил Гэсиро изумленно взлетели вверх, а Кавагути даже покачнулся, будто собрался упасть в обморок.
- Он не выполняет свои обязанности должным образом, - продолжил Югэн крайне жестко. – Шесть месяцев назад Касаги ударил меня на глазах участников реалити-шоу. Кавагути замял случившееся, скрыл от вас. Прими он тогда меры, возможно сегодня ничего и не произошло бы. Кроме того, есть и другие причины, которые я не хочу озвучивать при свидетелях.
- Что ты несешь такое? Как смеешь? – задыхаясь от потрясения, взорвался старший менеджер. – Югэн, зачем ты так?!
- Прошу вас, сохраняйте лицо, господин Кавагути, - сурово оборвала его президент агентства.
Она взяла лист бумаги, ручку и дала знак юноше подойти. Тот быстрыми росчерками написал что-то, а она, прочитав, смяла бумагу, подожгла и бросила в пепельницу. Глубоко затягиваясь табачным дымом, Сибил Гэсиро дала себе время обдумать полученную информацию.
- Что ж, интересный сегодня день, господа, - резюмировала она. – Господин Кавагути, я официально отстраняю вас от занимаемой должности старшего менеджера проекта «Шоубойз». Административные вопросы мы решим завтра, а сейчас покиньте кабинет.
Кавагути не двинулся с места, отказываясь воспринимать сказанное Сибил Гэсиро всерьез. Ей пришлось повторить приказ, прежде чем до него дошло. Старший менеджер походил на контуженного во время взрыва: через силу шевеля ногами он дошел до двери и, уже взявшись за ручку, оглянулся на Югэна. Тот наблюдал за его изгнанием с удовлетворением.
«Югэн, любовь моя…» - беззвучно прошептал Кавагути с отчаянием. Не дождавшись от него хоть какого-нибудь сигнала, свидетельствующего о раскаянии или грусти, мужчина вышел.
У Химмэля волосы на голове зашевелились от того, насколько ловко Югэн воспользовался ситуацией. Обратить себе на пользу полученные травмы и скандал – не всякий сумеет так распорядиться ситуацией. До чего ювелирная у него должна быть интуиция, раз ему удалось найти ниточки для манипулирования президентом агентства! Беспринципность Югэна невольно внушала опаску, теперь он демонстрировал во всей красе свое альтер-эго, резко отличающееся от его светского имиджа.
- Что до Тиэми Касаги… - перешла ко второй части оглашения приговора Гэсиро.
- Подождите! – воскликнул Химмэль, шагнув вперед. – Прошу вас позволить мне поговорить с Югэном, прежде чем вы решите судьбу Касаги.
- Тебе есть что сказать? Говори, - кивнула женщина.
- Нет, я буду говорить с ним наедине. Прошу у вас пять минут, не больше.
- Ты как всегда удивляешь меня, мальчик мой. Что на сей раз пришло тебе в голову? - впервые за все время Сибил Гэсиро улыбнулась. – Хорошо, даю пять минут, если Югэн согласен.
Зайдя в мужской туалет, Химмэль проверил кабинки, после чего прислонился к двери на случай, если кто-то вздумает зайти.
- Недурно ты подставил Кавагути, - ядовито заговорил он. - Что ты написал на том листе?
- Что он ко мне приставал, лапал, и что у меня есть видеозапись, подтверждающая это.
- С тобой не соскучишься!
- Старый пердун мне надоел, - без всякого стеснения поведал Югэн. – От него была польза, пока шел отборочный тур. Пойми он вовремя, когда надо оставить меня в покое, то должность осталась бы за ним. Он не понял, да еще и ревновать меня вздумал! Меня тошнит от ревнивцев, - парень, отвернувшись от Химмэля, стал любоваться собою в зеркале. – Я его предупреждал. Он не понял. Это целиком его вина.
- А Касаги? Он тоже виноват?
Отражение Югэна недобро усмехнулось.
- Конечно. Я никогда не трогаю тех, кто для меня безвреден.
- Это из-за несчастного подарка? Из-за перчатки?
- Не совсем. Он еще полгода назад дал мне повод, я просто ждал момента.
- Почему ты не хочешь решать проблемы человеческими методами?! – Химмэль с досадой прикрыл глаза.
- Я пробовал. Знаешь, злодейский вариант все же эффективнее, - Югэн, развернувшись на сто восемьдесят градусов, одарил его притворно-нежным взглядом. – Это все, что ты хотел сказать?
- Нет… Прошу тебя, не выгоняй Касаги из группы! Он этого не переживет.
- Я буду приносить ему цветы на могилу в день Поминовения.
- Югэн, я серьезно! Ты не понимаешь, это его мечта – работать в шоу-бизнесе, петь в нашей группе, реализовать себя в творчестве. Он ради этой мечты пошел против воли родных, нарушил семейную традицию. Если сейчас Касаги выгонят, то его родные могут помешать ему продолжить работать в шоу-бизнесе, они вынудят его жить той жизнью, от которой он так стремился сбежать!
Парень напротив него молчаливо сложил руки на груди и напрасно Химмэль ждал от него хоть какой-нибудь реакции.
- Тебе наплевать на все? – утвердительно осведомился он и, уже не сдерживаясь, зло прибавил: – Жаль, мне не наплевать! Я не позволю тебе вышвырнуть его из группы.
- Как трогательно, я сейчас пущу скупую слезу и, безусловно, раскаюсь в содеянном, - Югэн рассмеялся издевательски. – Вы с Касаги так заботитесь друг о друге… Он тебе нравится? Поэтому ты добиваешься, чтобы он остался?
- Я добиваюсь этого, потому что на мне лежит вина! Я по глупости отдал тебе перчатку и стал причиной сегодняшнего срыва Касаги. Я, понимаешь? Все его мечты и планы стремительно катятся в жопу – и все из-за меня. Я ни за что не смогу себе этого простить.
- Твои муки совести – не моя проблема.
- Да перестань ты! Мы оба понимаем – дело не в Касаги, всё дело в нас с тобой. Скажи прямо, чего ты от меня хочешь и давай уже договоримся. Назови цену.
Тот состроил снисходительную мину:
- Думаешь, тебе по силам откупиться?
- Назови цену и посмотрим, - упорствовал Химмэль.
Его собеседник преодолел расстояние, разделяющее их, и очутился совсем рядом с ним. Еще шаг – и тела парней прижались друг к другу неприлично тесно. Дыхание Югэна защекотало ему ухо, а интимный шепот вынудил пульс сероглазого юноши участиться:
- Мы снова начнем с тобой встречаться, Химера. И теперь я буду сверху. Согласишься – так и быть, Касаги останется в группе.
«И все?» - мелькнула мысль у Химмэля.
- Договорились, - ответил он решительно. – А сейчас отдай мне перчатку и давай вернемся в офис.
- Зачем тебе перчатка? – как-то сердито прищурился на него Югэн.
- Ее мне подарили, не тебе. Отдай, говорю!
Нехотя тот вынул из внутреннего кармана пиджака перчатку и вручил ему. Химмэль демонстративно натянул себе на правую руку и, не дав Югэну вставить еще хоть слово по этому поводу, вышел из туалета. Возвращение двух парней в кабинет было встречено напряженной тишиной. Сибил Гэсиро, не переставая курить, откинулась на спинку кожаного кресла, выжидающе присматриваясь к ним.
- Я отзываю свое требование об исключении Тиэми Касаги, - объявил Югэн, вызвав взволнованный шепоток среди коллег по группе. – Меня смогли переубедить. Исключение участника на данном этапе формирования имиджа группы может вызвать негативные последствия. Я, как лидер, обязан приложить все усилия для того, чтобы найти компромисс с Касаги.
- Смотрю, у Химмэля Фагъедира имеется незаурядный талант убеждать, - хмыкнула Гэсиро многозначительно. – И как ты, Югэн, собираешься объяснить публике поведение Касаги на фотосессии?
- Спор.
- Что, прости?
- Ну мы же еще мальчишки, не так ли? Мы поспорили, сможет ли он показать один из своих приемов на публике, - Югэн пожал плечами как ни в чем ни бывало. – Словом, Касаги спор выиграл. Сегодня же мы с ним сделаем заявление, подурачимся в эфире, пошутим и успокоим фанатов.
- Просто замечательно! – умилилась госпожа Касаги. – Тиэми, ты рад?
Тот промолчал, глядя себе под ноги.
- Он сделает все необходимое. - Химмэль подошел к юноше и положил руку на плечо. - Не так ли, Касаги-кун?
Тиэми, кусая губы, повернул к нему лицо и его взор наткнулся на руку, облаченную в перчатку. В этот миг его сердце перестали сжимать стальные обручи тоски, грудь наполнилась воздухом с такой силой, будто все эти часы он и не дышал вовсе. Никогда он еще не ощущал себя настолько живым!
- Да, сделаю, - переведя дыхание, подтвердил Касаги.
Стукнуло два часа ночи.
Химмэль выключил телевизор и поднялся с диванчика. Подойдя к двери, он старательно прислушался – не слышно ли шагов или подозрительных шорохов. Нет, все тихо. Дежурные телеоператоры тусуются на кухне, а парни спят.
Дорогу до апартаментов Югэна он проделал на цыпочках.
Войдя, Химмэль аккуратно прикрыл дверь, стараясь не шуметь. Внутри царил полумрак: верхний свет погашен, лишь призрачным светом мерцает настольная лампа и монитор ноутбука, с которым хозяин комнаты валяется на постели. Зунг дремлет на пуфике в самом дальнем углу, и слышно только его сопение. На переносице у Югэна красуются очки, в чьих стеклах отражался компьютерный монитор. Несмотря на всю злость и нервозность Химмэлю наличие очков у него показалось очень домашней и очень… интимной деталью.
- В очках ты похож на сопляка, - заметил он язвительно. – Почему ты не носишь их постоянно? Так было б еще проще втираться в доверие к людям, прикидываясь слабой и беззащитной овечкой.
- У меня стопроцентное зрение, очки нужны для защиты глаз от переутомления, - сообщил Югэн, пропустив мимо ушей шпильку.
- Как ты заботишься о себе! Ах да, это чтобы выгоднее продавать себя.
Югэн беззвучно рассмеялся в ответ, выслушав гостя. Закрыв ноутбук, он вместе с очками положил его на прикроватную тумбочку, и, пододвинувшись к краю кровати, спустил босые ноги на пол.
- Я мог бы сказать, что в шоу-бизнесе все продают себя. Но это ничего не изменит ни во мне, ни в тебе. Ни-че-го, - последнее слово парень произнес отчетливо по слогам. – Хватит пустых разговоров. Иди сюда.
Химмэль закатил глаза к потолку, призывая к себе хладнокровие. Ему даже удалось состроить презрительную гримасу, когда он, преодолев расстояние, разделяющее их, оказался подле шантажиста. Тот, продолжая сидеть на постели, бросил на него снизу вверх лукавый взор:
- Как ты напряжен, Химера! Будет лучше, если ты расслабишься.
Югэн обхватил его за талию и притянул к себе еще ближе. Уткнувшись лицом в живот, он даже сквозь ткань майки опалил его кожу своим дыханием. Химмэль судорожно вдохнул воздух, взбудораженный этим прикосновением, хотя действия Югэна вряд ли напоминали виртуозную сексуальную ласку. Однако, не подчиняясь ему, все его чувство осязания, казалось, сосредоточилось там – внизу живота, разливаясь ядовитым огнем острого желания.
Закусив губу, стараясь не застонать, Химмэль следил за его неспешными движениями: тот приподнял майку и кончиком языка пробежался по коже, закрутив спираль вокруг пупка, а затем опустившись ниже, к шраму, оставшемуся после операции. Тонкий рубец выделялся на белой коже насыщенным розовым цветом, став для Химмэля своеобразной печатью, символизирующей предательство Югэна. Губы вероломного любовника прижались к шраму словно к чему-то необыкновенно аппетитному на вид, окончательно выбивая из сероглазого юноши последние крохи напускного равнодушия.
Стоило тому отодвинуть резинку домашних штанов и добраться до его члена, как Химмэль всхлипнул, запустив пальцы в его волосы, задыхаясь от страсти. Черт, черт, черт!.. Югэн сначала облизал отвердевший орган как леденец, смакуя его, потом взял в рот, вбирая в себя все глубже и глубже, пока тот не погрузился в него полностью, миновав горловые мышцы. От получаемого наслаждения можно было спятить, изголодавшееся по сексу тело пульсировало от почти животной похоти. Вместе с тем - пусть и отчетливо понимая, через какую вереницу любовников должны были пройти эти губы, чтобы научиться столь шикарно делать минет – Химмэль все равно испытывал чувство болезненной влюбленности.
- Раздевайся и ложись, - внезапно отпрянув от него, велел Югэн. Юноша подчинился, освободившись от одежды и забравшись на перину. Раздеваясь сам, любовник с интересом проговорил: – Клевая татушка. И что она означает?
- Ничего не означает, просто тату, - огрызнулся в ответ Химмэль, рассматривая красно-бурый синяк у того на ребрах.
- Я хочу ее облизать, - заявил тот и немедленно претворил свое желание в жизнь.
Он лег ему на грудь и стал вылизывать ее, обводя языком вытатуированные линии, доводя этим самым до исступления любовника. Химмэль нестерпимо жаждал, подмяв под себя Югэна, овладеть им, а затем, исступлённо трахая, кусать его за плечи и шею до крови – наплевав на его травмы и самочувствие. Но шантажист вовремя остановился, отпрянув от него за миг до черты, после которой Химмэль бы потерял контроль над собой:
- Перевернись. Быстрее…
Химмэль сверкнул на него глазами, из упрямства замешкавшись, потом перевернулся на живот. Югэн достал из прикроватной тумбочки тюбик с любрикантом и выдавил его себе на ладонь. Ощутив прохладную студенистую массу между ягодицами, юноша вздрогнул от непривычных ощущений, а когда палец любовника проник внутрь, то Химмэль и вовсе запаниковал.
- Не дергайся, - прошептал, тяжело дыша, Югэн. – Я покажу тебе один фокус.
Умело отыскав точку соприкосновения с простатой, он начал двигать пальцем, лаская его в новой для него форме. Удивленно распахнув глаза, Химмэль прислушивался к формирующимся в теле необычным волнам удовольствия. Югэн продолжал, пока эти волны полностью не захватили юношу, заставив отступить тревогу - и только после этого он вошел в него.
- Сука… Твою мать… - выдохнул Химмэль и от боли вцепился зубами в свою руку. Он надеялся, что вскоре неприятные ощущения уйдут. Как бы не так, больно было до самого конца. Потом, перекатившись на спину, он зло спросил: - Как ты мог кончать с этого, когда был снизу?
- Тут нужна привычка, - ухмыльнулся любовник, откидывая мокрые от пота волосы со лба. – Она и у тебя появится.
- Чтоб твоя свинья сожрала у тебя ночью причиндалы, блядь драная! – от души пожелал сероглазый юноша и попытался встать с постели, считая свой долг на сегодня исполненным.
- Эй, погоди! Еще не все, - возразил Югэн.
Он заставил его лечь обратно, вновь привлекая свои пухлые губы к ласкам. Возбуждение, почти сошедшее на нет во время анального секса, вернулось с прежней силой – вынуждая Химмэля плавиться от сладострастия. Тот умело ласкал его, не позволяя слишком быстро дойти до грани, заставляя переживать все возможные оттенки удовольствия. Когда Югэн позволил ему кончить, Химмэль не сразу смог пошевелить хотя бы пальцем – столь оглушителен был оргазм.
- Чтоб тебе провалиться, гад, - простонал сероглазый юноша беспомощно.
- Да, мне тоже было хорошо, - довольно ухмыльнулся любовник.