Сокрытый в глубине леса, я был первым творением Бога...То, что я расскажу вам, есть прошлое, будущее и правда...
14-15 _______ 14________
'Cause goodbye's on the tip of my tongue
Tell me there's a reason to stay
'cause I'm about to get up and run…
Напористый, с легкой хрипцой голос Кэлли Кларксон, доносящийся из мощных динамиков ночного клуба, требовал от мужчины решительного шага, направлял его к цели и призывал отбросить все сомнения. Певица убеждала своего избранника перестать избегать её и выставлять преграды на путь ее чувств, намекая, что скоро у нее закончится терпение.
Better think about the words you say
If you don't wanna end up alone…
В час ночи элитное ночное заведение «Pinky Club» был забит под завязку развеселыми людьми, представляющими из себя удивительную смесь из звезд эстрады, модного мира, представителей богатейших кланов Токио и их отпрысков. За столиками шикарного клуба можно было запросто узреть нынешнюю поп-королеву, жену могущественного банкира или же эксцентричного родственника императорской семьи – всех их объединяли деньги, которыми они швырялись направо и налево, а так же желание поразвлечься в богемной тусовке. Все условия как для первого, так и для второго «Pinky Club» с радушием им предоставлял, с шиком и блеском опустошая карманы богатых прожигателей жизни. Миновав двери клуба, гости могли не опасаться косых и любопытных взглядов, нежеланного внимания – тут они могли расслабиться, тут они находись в своей родной стае, где каждый знал правила игры. Под грохот музыки, в дымном полумраке люди танцевали, пили спиртное, обнимались, болтали о ничего не значащих вещах или же, купив ключ от "комнаты свиданий" - уединялись там.
Ингу Фагъедир появился в клубе как и подобает идолу рок-музыки: невероятно дорогие и помпезные ботинки, кожаные брюки, разукрашенные заклепками и черная жилетка, надетая на голое тело и открывающая взору искусно шрамированный торс мужчины. Его облик дополняли встрепанные светлые волосы, обрамляющие ангельски красивое лицо, не вяжущееся с его дерзким имиджем. Смотрелся он невероятно вызывающе и сексуально, а отсутствие спутницы подле него послужило своего рода сигналом всем особям женского пола в клубе. Они устремились к нему, обступили со всех сторон, говоря наперебой и мешая ему следовать за хостес. Заказанный столик находился на втором уровне, нависшим над главным залом и танцплощадкой - там Ингу уже ждала его давняя подруга.
- С дороги, сучки! – по-английски гаркнула на девиц и женщин Феникс Трир, завидев высокого блондина. Растолкав их, она кинулась ему на шею с криком: - Ингу! Черт, как я рада тебя видеть!
Сероглазый мужчина рассмеялся, крепко обнимая ее в ответ.
- Почему ты один? - поинтересовалась фотомодель.
- Кёко все равно не любит ночные клубы, - отмахнулся тот легкомысленно.
- Жаль! Я столько слышала о ней от тебя и так хотела познакомиться... ну да ладно! Молодец, что позвонил мне. Я тоже хотела с тобой встретиться, - Феникс с чувством расцеловала Ингу, затем, сжав руку, повела к своему столику.
Там восседал несколько растерянного вида мужчина в смокинге. Его нельзя было назвать толстым - скорее по-младенчески пухлым, схожести с младенцем ему придавали так же жидкие волосы цвета спелой пшеницы, облепившие его голову и безвольный подбородок, утопающий в воротничке сорочки. Одновременно с растерянностью, его физиономия хранила отпечаток брюзгливой надменности, свойственной наследным богачам. Поднявшись навстречу Ингу, он оказался ниже его и Феникс на две головы.
- Ингу, познакомься: это мой жених Фридрих Вайсгаупт, - представила Феникс своего пухлого спутника. - Фридрих, это Ингу Фагъедир, ты, конечно, о нем слышал.
- Жених? - удивился Фагъедир довольно бестактно.
- Да. Мы познакомились на неделе моды в Берлине четыре недели назад, - чмокая Фридриха в щеку, объяснила женщина. - Любовь с первого взгляда, представляешь? И он сразу же сделал мне предложение руки и сердца. Как романтично, согласен?
- О да, - криво усмехнувшись какой-то своей мысли, согласился Ингу.
- Давай выпьем за встречу, - предложила Феникс, после того как они сели за стол. Она подала стакан с виски Ингу и сама вооружилась таким же. Без колебаний опрокинув в себя напиток, она с умиротворенным видом закурила крепкую сигарету и заговорила: - Когда мы в последний раз виделись? Летом? До чего летит время! Веришь или нет - я была завалена работой и даже не замечала, как проходят дни. Я объездила весь мир за эти месяцы: Америка, Европа, побывала даже в Австралии, в этой стране кенгуру. А сейчас у меня вроде как отпуск. И я решила заглянуть в Японию, отдохнуть здесь.
- Мы здесь ненадолго, - вставил Вайсгаупт, потягивающий, в отличие от них легкий коктейль с ничтожной примесью вермута. - Мне скоро нужно срочно вернуться в Берлин. К тому же Феникс нужно готовиться к свадьбе. Моя мама ждет не дождется, когда мы вернемся домой.
Ингу недоуменно приподнял брови, выслушав его и покосился на подругу. Та словно даже и не слышала слов жениха и, встряхнув копной длинных блондинистых волос, проглотила очередную порцию виски, после чего крикнула Ингу:
- Пойдем, потанцуем! - повернувшись к Вайсгапту, она хлопнула его по плечу и бескомпромиссно прибавила: - а ты подожди нас здесь, милый.
- Но... - начал тот было бормотать, однако красотка уже забыла о нем и шла к лестнице под руку Ингу Фагъедиром.
Вместо танцпола Феникс увлекла сероглазого мужчину к выходу.
- Ты на машине? - спросила она его.
- Да, - откликнулся тот. - Что задумала?
- Хочу сбежать отсюда в более веселое место. Ты ведь не против?
- Ты меня знаешь, я никогда не против, - Ингу отдал распоряжение служащему клуба подогнать его автомобиль к стоянке, затем полюбопытствовал с ехидством: - А что жених?
- Да пошел он к черту! Зануда! И не жених он мне вовсе - разве ты можешь представить себе, чтобы я выскочила замуж за этого аристократического жлоба? Я ж загнусь от скуки рядом с ним... Короче, пусть сидит там хоть до посинения, плевать я хотела. Поехали развлекаться!
Они погрузились в белоснежный Майбах, причем Феникс настояла на том, чтобы сесть за руль - так как она знала дорогу в одно из злачных мест, где можно как следует расслабиться. Ингу уступил ей право рулить и устроился на сидении пассажира. На его вопрос, есть ли у нее что-нибудь "для бодрости", Феникс выудила из клатча маленький серебряный кулон, под крышкой которого хранились несколько щепоток белого порошка. Мизинцем захватив немного кокаина, он вдохнул через ноздрю.
- Я видела твоего сына. Красивый мальчик, даже слишком красивый! Кто б мог подумать, что он, не зная своего отца, тоже пойдет в шоу-бизнес. Это, наверное, наследственное, - превышая скорость, она гнала автомобиль по ночным улицам. Не сбавляя скорости, Феникс тоже взяла щепотку кокаина и вдохнула ее. - Да и Кёко твоя очень даже ничего.
Ингу промолчал в ответ на ее слова, не желая говорить о своей семье.
- Расскажи мне, как у вас дела. Как развод Кёко? - не отставала Феникс, заинтригованная его молчанием. - Пресса только и пишет о вас, о Химмэле. Уж сделай одолжение, поделись с другом.
- Да чем делиться? Ты все знаешь из желтых газет, - криво улыбнулся Ингу, закуривая и опуская стекло.
- Ты выглядишь каким-то... разочарованным. Я полагала, ты счастлив, что нашел свою семью.
- Я счастлив.
- Тогда почему у тебя такая унылая рожа?
- А хрен ее знает, почему! Может, это последние конвульсии закоренелого холостяка, - ее вопрос рассмешил Ингу. - Ну а ты? Для чего притащила с собой этого откормленного индюка?
- Не хотелось ехать в Японию одной, - пожала та плечами. - Я и с Нагисой отлично бы провела время, но она сейчас не в состоянии развлекаться - у нее из-за ее постоянных голодовок что-то там случилось с почками. Так что она теперь заперта в реабилитационной клинике. Пришлось взять Вайсгаупта... Он миллиардер, завидный жених и все такое... Короче, увидев меня рядом с ним - кое-кто зарубит себе на носу, что я отлично устроилась в жизни.
Ингу, конечно, понял, кого она имеет в виду, и слабо улыбнулся.
- Ну, прямо военные маневры, - насмешливо заметил он.
- Скорее боевые учения, милый мой, - выдала на это Феникс. И, не оставив надежды расшевелить Ингу, продолжила расспросы: - Кстати, слышала, твоя команда собирается в Японию. Когда их ждать? Потусили бы все вместе как в старые добрые времена.
- Через пару недель будут здесь.
- Решил не откладывать работу над альбомом из-за семьи?
- Ты не хуже меня знаешь, в шоу-бизнесе нет места проблемам с семьей.
- Почему сразу "проблемы"? Я имела в виду, что тебе следует подольше насладиться счастьем.
- Хм...
Ингу не проронил больше ни слова. Феникс едва заметно удрученно покачала головой, подумав: "Кажется, дела обстоят еще хуже, чем мне в начале показалось. Когда Ингу разыскал Кёко и Химмэля, он был так счастлив! А сейчас он явно чем-то недоволен, мрачен... Что у них там происходит?"
Действительно, у нее были причины забеспокоиться! Раньше, бывало, у Ингу случались неприятности, но он никогда не позволял себе "кислых рож". Однажды он, отыграв концерт, за кулисами потерял сознание, а очнувшись в госпитале не смог подняться на ноги - возникла угроза повторного паралича. Ему пришлось пережить операцию на позвоночнике и никто тогда не мог поручиться за его будущее. Ингу, несмотря на боль и неопределенность, не падал духом и всегда мог найти повод для шутки. Таким его знали все друзья и знакомые - несгибаемым парнем с долей эксцентричности, готовым своротить горы на пути к цели, в сердце которого под коркой циничности остались доброта и умение любить. Что изменилось сейчас? Сейчас, когда, казалось бы, он должен быть счастливее всех людей на белом свете?
Оказавшись в Синдзюку, Феникс свернула в сторону квартала Кабуки-тё, и, в конце-концов, притормозила возле заведения весьма сомнительного вида, едва не задавив при этом стайку девиц перед входом. Вовремя отскочив в сторону, они с любопытством уставились на роскошный автомобиль, а затем на тех, кто через мгновение из него вылез. Кто-то из них узнал Ингу и радостно зачирикал, испепеляя знаменитость пылающими взоры.
Ингу пробежал взглядом по обшарпанной вывеске - "Турецкая баня "Асар".
Несмотря на то, что он впервые оказался в квартале Кабуки-тё, ничто здесь не удивляло его. Подобные кварталы и заведения можно найти в любой точке мира, в любом крупном городе, там, где множество людей живут скученно и объединены одной общей целью - заработать денег. Выполняя роль клапана, выпускающего из котла накопившийся пар, такие злачные места - комбинаты порока, эксплуатирующие секс притоны - были необходимы мегаполису как воздух, являлись его неотъемлемой частью. Сюда, привлеченные запахом денег и развлечений, слеталась как молодежь, так и зрелые люди, стремящиеся найти отдушину в стремнине сумасшедшей городской жизни, сбросить напряжение или удовлетворить свои тайные желания и фантазии. Здесь похоть и алчность воспринимались как нечто естественное, как предмет купли-продажи, являясь неизменным атрибутом жизни квартала.
- Баня так себе, но местные массажистки лучшие в Кабуки-тё, - прокомментировала Феникс. - Сам сейчас убедишься.
Распорядитель бани - маленький и тощий как щепка мужчина, с темным и потным лицом, стал раскланиваться перед ними, со смешным акцентом пытаясь выговорить их имена: "Ториру-сан" и "Факуётиру-сан". Феникс бросила ему пренебрежительно, что хочет свою обычную кабинку.
Одна из полуголых девиц, чью грудь и бедра прикрывали только узкие полоски ткани, проводила их в недра заведения. Фагъедир равнодушно наблюдал открывающиеся ему сцены из ночной жизни бани: в сумрачно-молочной атмосфере, где перемешались запахи сырости, грязного пара, человеческого пота, дым от кальяна, испарения спиртного и еще черт знает чего, худые тела массажисток плавали рядом с телами вальяжно развалившихся на кушетках и скамейках клиентов. На качественный массаж действия красоток отнюдь не походили, представляя собой практически незавуалированную сексуальную стимуляцию.
Едва они с Феникс устроились на мягких подушках в вип-комнате, как их окружили девушки, рассевшись рядом на кушетках и у их ног. На столике сразу же появилось спиртное, закуски, кальян. Феникс шепнула что-то на ушко одной из красоток и та, понимающе кивнув, упорхнула, а вернулась со шкатулкой - в ней аккуратными рядами лежали самокрутки, набитые марихуаной. Сохраняя на лицах обязательные услужливо-призывные улыбки, девицы предложили гостям скинуть одежду и оставить при себе только простыни. Ингу, раскуривая самокрутку, отрицательно покачал головой в ответ.
- Ты собрался сидеть в бане в одежде? И как, скажи мне, ты собираешься расслабиться? - спросила его Феникс.
- Вот этого, - движением ресниц мужчина указал на самокрутку, - мне достаточно для расслабления.
Блондинка, помедлив, весело рассмеялась, понимая настоящие мотивы поведения Ингу - ведь теперь тот, как-никак, уже несвободен. Пусть он еще не связан официальными узами брака, однако этого и не нужно было для того, чтобы вести себя со всей ответственностью. Ну что ж, ладно! Если он не хочет раздеваться и позволять массажисткам прикасаться к себе - это его право.
Пока удалившись, удалившись за ширму, освобождалась от одежды, Ингу набрал короткое сообщение на мобильном телефоне и отправил его. Феникс вернулась в комнату небрежно завернувшись в простыню, настолько небрежно, что можно было полюбоваться ее небольшой, но очень красивой грудью и округлым и подтянутым задом. Нисколько не стесняясь, она скинула ее и улеглась на кушетку, отдаваясь во власть рук массажисток. Те, смочив ладони в ароматном масле, принялись с любовностью растирать ее тело, не пропуская ни сантиметра ее кожи. Ингу курил и пил виски, с легким интересом следя за действиями юных массажисток, чьи движения становились с каждой минутой все более интимными: их пальцы касались всех возможных возвышенностей и впадинок, проникали в ложбинки, стимулируя эрогенные зоны. А Феникс, прикрыв глаза длинными ресницами, томно вздыхала, демонстрируя свое удовольствие.
Впрочем, вскоре ему надоело это зрелище. За все время проведенное на олимпе славы, он успел насытиться разного рода удовольствиями. Сначала деньги и вседозволенность кружили ему голову, толкая на различные приключения, но очень скоро он осознал: светские рауты, вечеринки и оргии, привнесенные в его жизнь вместе с мировой славой - ужасно скучны. Образ жизни, являющийся неукоснительным правилом для большинства представителей звездной тусовки, для него казался абсолютно бредовым. Он не умел жить столь бессмысленной жизнью - и не желал этому учиться. Единственное, что казалось ему действительно настоящим - это его семья. Семья, которой он был лишен...
Теперь у него есть семья. И он благодарил всех возможных богов за шанс вновь увидеть Кёко и Химмэля. Их воссоединение - чудо. Он не смел надеяться, что Кёко простит его и что у них появится возможность построить общую жизнь. А Химмэль? Разве он мог предполагать, каким замечательным вырастет его сын, каким талантом и силой воли тот будет обладать?.. Он любил бы сына, даже если б тот и не обладал всеми этими качествами, но Химмэль превзошел все его ожидания. И, всякий раз глядя на него, Ингу чувствовал жгучую любовь и невероятную гордость...
И все же, был некто, кто отравлял жизнь Ингу - Кисё Куроки.
Ингу не доверял старику, испытывая к нему неприязнь на уровне инстинктов. Сын не рассказывал о том, как ему жилось под крышей господина Куроки, и Ингу не знал, каково приходилось тому в доме деда, но он верил своим собственным глазам: Химмэль становился нервозным в присутствии деда, в юноше проступала озлобленность, свидетельствующая о глубоко сокрытых душевных ранах. Химмэлю нелегко дается общение с Кисё Куроки, он идет на это только ради матери - Ингу отчетливо видел это - и его бесила слепота Кёко. Бесила почти столь же сильно, сколь он любил ее. Она решила идти на компромисс там, где следовало вести войну до победного конца, дабы проучить противника! Не такого поведения он ожидал от любимой женщины...
Хотя, наверное, тут дело не только в Кисё Куроки и Кёко. Ингу не мог не осознавать, что и сам не чист на руку - и именно поэтому ему так трудно в последнее время сдерживать раздражение... Ни Кёко, ни Химмэль не знают о его зависимости. Он хотел завязать с наркотиками втайне от них, однако не вышло - приступы судорог становились только сильнее, лекарства не помогали и он, выдержав немногим более полугода, сорвался. Ингу не намеревался тешить себя иллюзиями - он не сможет скрывать от семьи свою зависимость вечно, рано или поздно они узнают. И можно только отчаянно гадать, как сие открытие повлияет на их семью...
- Феникс?!
Ход мыслей Ингу прервал возглас Хидэ Сато, появившегося на пороге вип-комнаты. Блондинка, вынырнув из блаженного состояния расслабленности, вскинула голову на внезапно материализовавшегося бывшего бой-френда.
- Хидэ? Какого черта... - от неожиданности Феникс даже не смогла выругаться как следует.
- Это ты какого черта желаешь в этом вонючем притоне? - заорал, пожелтев от приступа гнева мужчина. - Да еще и позволяешь всяким шлюхам прикасаться к тебе!
- Ах, шлюхам?! Ну и катись к своим стерильным фригиднам, дерьмо ходячее! - в Сато полетела сначала смятая простыня, затем флакончики с маслом. Заметив, что Фагъедир язвительно посмеивается, она догадалась, откуда в бане появился Хидэ. И возмущение нагой фурии обратилось на сероглазого мужчину: - Ты! На хрена ты сказал ему, где я? Говнюк!
- Ну прости, - нахально ухмыльнулся тот. - Я тоже иногда беру взятки.
- Да вы оба то еще чмо!
Феникс соскочила с кушетки, полная решимости одеться и как можно скорее избавиться от их общества. До Хидэ Сато, наконец, дошло, что он начал разговор с бывшей пассией не с той ноты и теперь у него есть все шансы опять оказаться в пролете. Поэтому все следы гнева исчезли с лица японской эстрадной звезды, уступив место заискивающей влюбленной мине. Он бросился к Феникс и умоляюще заговорил:
- Любимая! Выслушай меня...
Та принялась отбиваться от него руками и ногами, попутно вываливая на присутствующих потоки матерных слов. Массажистки, опасаясь, как бы не попасть под горячую руку, ретировались. Ингу, выплюнув почти истлевший косячок в урну, поднялся с дивана и, прихватив с собой шкатулку с самокрутками, тоже поспешил оставить сцепившуюся парочку. На выходе бросив несколько крупных купюр распорядителю, он попросил его и его вышибал не вмешиваться в драку Феникс и Сато. А потом прибавил еще приличную сумму за то, что забирает с собой шкатулку.
- Счастливо пути, господин Факуётиру! - подобострастно раскланялся перед ним распорядитель бани.
Совершенно не переживая о том, чем может закончится сегодняшняя встреча Феникс и Хидэ Сато, сероглазый мужчина уселся в свой Майбах и отправился домой. Вернулся он в особняк уже под утро, когда первые капли рассвета начали растворять черноту ночи на востоке. В гостиной навстречу хозяину выбежал Потрахун фон Гитлер, виляя хвостом. Ингу потрепал пса по загривку и прошел в спальню.
Кёко крепко спала, уткнувшись лицом в подушку. Остановившись у основания кровати, мужчина залюбовался умиротворенным лицом возлюбленной. Уходя вечером, он на ее вопрос: "Куда ты?" ответил подчеркнуто неопределенно и даже резко. Не смог скрыть нагнетавшейся в душе злости. Конечно, он понимал - она будет беспокоиться, переживать - однако такой расклад дел даже устраивал его.
"Я вел себя как дурак", - сказал сам себе Ингу, осторожно опускаясь на ложе рядом с Кёко.
Действительно, дурак. Он, после долгих лет поисков, сумел разыскать свою семью. Чудо произошло, они - он, Кёко и Химмэль - снова вместе. Что, кроме этого, имеет значение? Злиться на любимую женщину и сомневаться в приобретенном счастье из-за такой ничтожной проблемы как Кисё Куроки? Как глупо! К черту старикана и все, что с ним связано! Больше тень Куроки больше не встанет между Ингу и Кёко. Пусть старик втайне и хочет навредить им - Ингу приложит все возможные и невозможные усилия, чтобы разрушить все его чаяния.
Ничто и никто не сможет помешать их счастью.
____________________________________________
_________ 15 ________
- Мы же знаменитости, а возят нас по-прежнему на автобусах! – проворчал Нибори Оониси, ковыряясь наманикюренным пальцем в обшивке кресла, на котором сидел.
- По твоему, ехать за город на лимузине уместнее? – насмешливо осведомился Дайти Хига, листая журнал, посвященной здоровому питанию.
- Зато все бы сразу же смекнули: едут важные персоны!
- Да, но только – на фига?
Оониси бросил на него пренебрежительный взгляд, всем своим видом намекая, что не собирается объяснять очевидные вещи: если Хига такой простак, что не осознает своего звездного статуса и не желает требовать себе причитающихся по праву привилегий – его дело. Впрочем, недовольство Нибори транспортом, арендованном CBL Records, прочие участники группы также не разделяли, не высказав ни единого замечания. Автобус был оснащен по последнему слову техники – эргономичные кресла и диваны, бар и кухня, спутниковое телевидение и Интернет. За тонированными стеклами, эффективно задерживающими как людские взгляды так и солнечные лучи, проносились и оставались позади небольшие городки, фермы, утопающие в молодой сочно-зеленой растительности, мосты через небольшие речки, пролески и рощи. Автобус уносился вперед, торопясь доставить участников реалити-шоу к частному пансионату "Дзёсо", где в следующие два дня должна были пройти съемки очередного выпуска шоу "Ужин у Бао-Бао".
Дорога длилась уже почти час и Оониси скучал; он уже отписался в Твиттере, что отправился на съемки, поиграл в PSP, выпил литр газировки и не знал чем себя занять. Он в который раз бросил взгляд на Химмэля - тот выглядел хмурым и был занят чтением сценария к заключительному эпизоду сериала. Нибори очень хотелось подобраться поближе к нему, но в последнее время Химмэль постоянно находился во взрывоопасном настроении и на все посягательства в сторону своей персоны реагировал резко. В последний раз, когда Оониси попробовал его приобнять, сероглазый юноша двинул ему локтем в ребра, причинив кошмарную боль. Люси Масимо, конечно, отчитала Химмэля за грубое поведение, на что он не преминул огрызнуться:
"Хватит ему липнуть ко мне! Достал уже".
"Нацуки, ты совсем тупой? С луны свалился? - не стала выбирать выражений Масимо, по-прежнему пахавшая на двух должностях как ломовая лошадь. - Почему я должна объяснять тебе очевидные вещи, которые все парни в шоу знают и так?"
"Да помню я о чертовом имидже! Быть приветливым, дружелюбным и бла-бла-бла! Просто пусть он перестанет щупать меня и я не стану возникать".
" Нет, Накуки, нет! Я настаиваю, чтобы Оониси щупал тебя", - сказала, как отрезала, Масимо.
"Это еще почему?"
"Потому что, согласно опросам, вашим фанаткам нравится на это смотреть, они визжат от восторга при виде этих сцен! Эта фигня называется "фансервис" и она помогает нам повышать доходы. Зрительницам нравится фантазировать о том, будто между тобой и Оониси может быть что-то - а если есть спрос, то нужно предложение. Обычно подобные ситуации и намеки на них создаются имиджмейкерами специально, дабы разогреть публику и усилить интерес, однако в нашем случае все случилось произвольно - и в этом-то и заключается особая прелесть вашей с Оониси пары".
"Какая, на хрен, пара? - взорвался Химмэль, выслушав ее. - Между нами ничего нет и не будет!"
"И не нужно, чтобы было, дурак! Это просто очередная игра на публику! - тоже перешла на крик женщина. - Мне что, нужно все тебе объяснять на пальцах? Заруби себе на носу: против законов бизнеса не попрешь, лучше смирись и слушай мои советы. Пусть все в шоу останется как прежде, в том числе и поведение Оониси. Наши маркетологи чутко следят за рынком спроса - и, если спрос на фансервис упадет, мы сразу же дадим вам отмашку".
Химмэль, хоть и остался крайне раздраженным, но с доводами Люси Масимо смирился. Вернее сделал вид - не желая больше слушать ее нотаций. А стоило только Нибори хотя бы шевельнуться в его сторону, Химмэль сразу бросал на него выразительный взгляд: "Приблизишься - убью". Так что Оониси оставалось только любоваться им издалека, вздыхая с грустью о тех временах, когда он мог потискать Химмэля и тот только смеялся в ответ на его прикосновения. Что такого произошло с сероглазым юношей, раз он так обозлился? Причин Нибори не знал, замечал лишь - Химмэль сам не свой и малейший раздражитель способен вызвать в нем шквал гнева. Оставалось надеяться, что рано или поздно черная полоса у Химмэля закончится, и он смягчится по отношению к нему...
Химмэль, подавляя зевоту, старательно заучивал сценарий. Час езды до "Дзёсо" нужно использовать рационально, поскольку неизвестно, сколько свободного времени у них будет в следующие два дня. Сначала работа над эпизодом для шоу "Ужин у Бао-Бао", затем возвращение в Токио и съемки в сериале и, одновременно с этим, подготовка к выступлению с дебютной песней на сцене. Группа "Showboys", по желанию Сибил Гэсиро, исполнит песню на благотворительном концерте в Токио Доум еще до официального релиза и выхода клипа.
"Отличный маркетинговый ход. Госпожа Гэсиро гений! - восхищался Мияно Такаюки, расписывая своему подопечному план будущих событий. - Данный концерт организован всемирным фондом "Храни жизнь", оказывающим гуманитарную поддержку голодающим в разных странах. Премьера вашей дебютной песни на данном мероприятии будет замечательным пиар-ходом и благоприятно скажется на имидже группы. Сейчас в моде заниматься благотворительностью..."
Химмэль не переживал из-за предстоящего концерта. Группа справится с этим заданием так же блестяще, как и с прочими. Волновал сероглазого юношу не шоу-бизнес, а сердечные дела. Именно из-за них у него последние недели было такое отвратительное настроение, из-за которого он был готов сорваться по любому, пусть самому ничтожному поводу. Во всем виноват Югэн, никто иной! Бессовестный интриган совсем потерял совесть: даже не стараясь задуматься о чувствах Химмэля, он крутил интрижку с Оницурой Коидзуми прямо у него на глазах.
Оторвав взгляд от сценария, Химмэль посмотрел на Югэна. Тот, нацепив на нос солнцезащитные очки, валялся на одном из диванов и, кажется, дремал. Удлинившиеся пряди волос - Югэн опять решил отращивать их - разметались по диванной подушечке, расслабленные губы слегка разомкнулись, придавая его облику какой-то беспомощности и, вместе с тем, небрежной сексуальности. Сволочь!.. Это первое, что приходило на ум Химмэлю, едва он начинал думать о Югэне. Чего тот добивается, обращаясь с ним как пустым местом?
Онидзуми едва ли не каждый день стал появляться на съемочной площадке сериала, якобы для того чтобы навестить Амию Майо. Желтая пресса называла их одной из самых красивых пар в Японии, то и дело публиковала их фотографии и сплетни об их личной жизни. Но вся эта романтическая белиберда была шита белыми нитками - люди из ближайшего окружения знали, что лидер "New Age" даже не смотрит в сторону Майо. Если на кого богатый и знаменитый красавчик смотрит - то на Югэна. Каждый визит Онидзуми на съемки превращался для Химмэля в пытку, он весь кипел от гнева и едва удерживался оттого, что бы броситься с кулаками на него или Югэна. Эти двое шушукались между собой, стараясь уйти куда-нибудь в безлюдный уголок или запереться в трейлере, а Химмэль вынужден был наблюдать за их маневрами и молча терпеть душевную боль.
Бешенство Химмэля не производило на Югэна впечатления. Все упреки и угрозы со стороны сероглазого юноши он воспринимал с насмешливым удовлетворением, наслаждаясь сценами ревности. Даже когда Химмэль несколько раз срывался и начинал его избивать, любовник оставался непреклонен: он будет встречаться с тем, с кем захочет и точка. Такая упертость и черствость приводила Химмэля в состояние почти неконтролируемого отчаяния, сводила его с ума и иссушала душу. Он и сам не знал, сколько еще сможет протянуть в столь мучительных для него условиях...
Химмэль передернул плечами, пытаясь стряхнуть с себя груз тяжелых мыслей, и попытался вернуться к чтению сценария. Последний эпизод сериала будет посвящен триумфу отчаянной троицы, все же поставивший пьесу на сцене "Мацубаи", и раскрытии интриги, связанной с любовным треугольником, образованным Сорой, Мамору и Шо. Финал получился ироничным и невеселым одновременно - Сора объявляет двум претендентам о том, что на самом деле любит другого парня, своего друга детства, который уехал учиться в США. Сердечно поблагодарив Мамору и Шо за помощь в спасении "Мацубаи", она желает им всего самого лучшего и предлагает навсегда остаться друзьями. Двум парням ничего не остается, как сделать хорошую мину при плохой игре и согласиться на дружбу.
"Дурацкий финал! И зачем сценаристы решили устроить такой облом? - поморщившись, Химмэль взлохматил свою шевелюру. - Эти двое так старались, мечтая добиться взаимности, а она отшивает их обоих... Уж лучше бы она выбрала кого-то из них, было б не так обидно..."
- Касаги, ты знаешь все, подскажи, что это? - обратился Иса к Тиэми, оторвав его от чтения книги и сунув ему под нос свой планшет.
- С чего ты взял, что я знаю все? - хмуро откликнулся Тиэми, пребывающий, как и Химмэль, в сумрачно-раздраженном состоянии духа.
- Ни у одного из нас нет такого образования как у тебя.
- И что? Нельзя знать все на свете... - но все же он взглянул на экран планшета. Скользнув взглядом по тексту на экране, он нахмурился сильнее: - И зачем мне читать письмо твоей подружки?
- Моей БЫВШЕЙ подружки, - подчеркнул Иса. - Представляешь, эта сучка, после того как я поймал ее с тем бейсболистом, осмелилась написать мне и предложить, цитирую: "Все забыть и начать наши отношения с начала". Вот кто она после этого, а?
Тиэми Касаги закатил глаза к потолку. История трагичного разрыва Исы с его пассией уже набила оскомину, но тот не уставал пережевывать ее снова и снова. Неделю назад он поймал свою девушку с игроком национальной сборной по бейсболу, после чего со скандалом расстался с ней. Трагедию в личной жизни Иса переживал бурно и успел надоесть всем, делясь с окружающими деталями происходящих событий.
- Забей на нее и найди другую, - сказал Касаги, пытаясь вернуться к чтению книги. - Мало девчонок вокруг? Любая будет рада.
- Я-то забью и найду другую, какие проблемы! Только вот придумать бы, как отомстить этой шалаве...
- Просто встречайся с красоткой и будь счастлив, это станет лучшей местью, - отмахнулся парень от Исы.
Химмэль, краем уха прислушавшийся к их разговору, негромко хмыкнул себе под нос. Касаги сказал дельную вещь, надо признать! Плюнуть на того, кто обманул, и построить счастливые отношения с другим человеком - вот лучшая месть. Жаль, что в этом уравнении не учитывается сердечная боль... Юноша бросил мимолетный взгляд в сторону Исы и Касаги - и обнаружил, что Тиэми тоже смотрит на него. Неловкое совпадение. Сероглазый юноша отвернул от него лицо и сосредоточился на сценарии. Он держался от Тиэми в стороне с той самой ночи, когда проснулся от его поцелуя.
Тогда Химмэль, наконец, понял - его отношения с Касаги никогда не станут прежними. Они никогда больше не смогут стать теми друзьями, какими были раньше. Чувство Тиэми, какие бы они слова друг другу не сказали, всегда будет разделять их общение на "до признания" и "после". Да и сам Тиэми прямо сказал ему, что не может и не хочет притворяться и дальше, делая вид, будто он испытывает к нему просто дружескую привязанность.
...Почувствовав тепло губ на своих губах, Химмэль, еще не проснувшись, подумал о Югэне, о его поцелуях. Через секунду он сообразил - сейчас он не в Токио и Югэн никак не может находиться рядом с ним! Поспешно отпрянув, он обвиняюще уставился на крайне взволнованного Тиэми. Тот был так смущен, что не смог сразу же заговорить, и они просидели так, кажется, несколько минут, взирая друг на друга - Химмэ с упреком, а Касаги с мольбой. На экране телевизора плавала из угла в угол заставка, сигнализирующая о завершении фильма, в комнате сохранялся сумрак - сейчас утративший ощущение дружеского уюта, а в тишине особенно отчетливо они могли расслышать свое дыхание.
Тиэми, преодолев замешательство, заговорил первым:
"Знаю, ты не хочешь слышать эти слова от меня, но тебе придется выслушать! Я люблю тебя, Химмэ. Очень люблю. И я не могу быть тебе просто другом, пойми меня! Притворяться твоим другом - даже хуже, чем если бы ты отшил меня и перестал замечать. Это мучает меня. Твоя близость мучает меня... - он попробовал дотронуться до его руки, однако Химмэль отодвинул ее. На глазах Касаги блеснули слезы, дыхание перехватило. Помедлив, он все же закончил: - Я все же хочу попробовать завоевать твое сердце. Я хочу бороться за тебя..."
"Я просил тебя..." - с усталостью заговорил Химмэль.
"Знаю! Как я могу забыть об этом? Но и ты должен понять меня: слишком жестоко вот так отвергнуть мои чувства, не оставив возможности для попытки".
"О чем ты говоришь, Касаги? Какая попытка? - юноша начал злиться. - Ты говоришь так, словно я тебя не знаю и знать не хочу! Словно, если я отвечу: "Хорошо, давай попробуем", я увижу в тебе что-то новое, неизвестное мне раньше".
"Откуда ты можешь быть уверен, что не увидишь? - возразил Тиэми горячо. - Выходит, ты знаешь меня как облупленного и мне нечем тебя удивить? Ошибаешься!"
"Тиэми..."
Химмэль собирался сказать, что тот не так его понял, но Касаги перебил его:
"Тебя заводят парни вроде Югэна, не так ли? Шлюхи и стервецы! А я по твоему мнению не такой и, следовательно, тебя ко мне ну совсем не тянет?! Думаешь, я не могу дать тебе того, что и он? А если смогу? Дай мне шанс и я докажу тебе!"
Сероглазый юноша замолчал ненадолго, испытывая щемящую грусть от слов Тиэми. Потом, буркнув зло: "Это все просто смешно!" - он посильнее запахнулся в юката и, круто развернувшись, направился к двери. Касаги не сделал попытки остановить его, оставшись там, где стоял. Юноша покинул номер в гробовом молчании и с тех пор не разговаривал с Тиэми. Все получилось довольно глупо, несмотря на желание Химмэля сохранить дружбу с Касаги. И, как видно, единственное, что оставалось для них обоих - перестать общаться вовсе...
Автобус, миновав прилегающий к пансионату парк, остановился рядом с главным крыльцом. Кто-то громко сказал: "Приехали!" - и тем самым выдернул Химмэля из задумчивости. Он, почесав затылок, с безразличием выглянул в окно: снаружи виднелась окаймленная золочеными перилами широкая мраморная лестница, ее венчали стеклянные двери с выгравированным на них гербом пансионата. Навстречу прибывшим именитым гостям уже спешили служащие пансионата: холеного вида метрдотель, носильщики и девушки в униформе. Химмэль сунул сценарий в рюкзак и поднялся на ноги - проходя мимо Югэна, продолжающего дремать на диване, он одним движением сдернул с его лица солнцезащитные очки.
- Поднимай свою задницу, - грубовато сказал он, когда тот, сонно моргая, открыл глаза. - Мы приехали.
- После съемок пошли ко мне, - шепнул, улучив момент, Югэн, оказавшись рядом с Химмэлем.
Тот даже не удостоил его взглядом. Вокруг полно народа – парни из шоу, съемочная группа и просто зеваки из числа постояльцев пансионата, не поленившихся ночью покинуть свои номера – а этот придурок прилюдно пытается пошептаться с ним! Югэн не видит разницы между ним и Коидзуми, которого в любой момент можно схватить за руку и что-то томно нашептать на ухо! Химмэль раздраженно вытер нос кулаком, забыв, что руки у него грязные, и испачкал лицо. Старший визажист всплеснул руками, завидев грязь на идеально загримированном лице Химмэля, и бросился к нему с косметическим саквояжем наперевес – напоминая военную медсестру, самоотверженно спешащую к раненому солдату.
- Отвали, - сказал сероглазый юноша визажисту, когда тот попытался дотянуться гигиенической салфеткой до его лица.
- Вы запачкали лицо, господин!
- Отстань, я сказал, - Химмэль зло отпихнул его от себя. – Мы ведь в чертовом лесу чертовой ночью и ползаем по чертовой грязи! Что удивительного в грязном лице?
- Даже если вы ползаете по грязи, молодой человек, - вмешался Бао-Бао, решив воспользоваться своим авторитетом, - нельзя забывать об эстетике.
Химмэль повернулся в сторону полноватого и сутулого мужчины, облаченного в нелепый цветастый костюм с галстуком-бабочкой, и пренебрежительно ответил:
- Судя по вашему наряду, вы тоже ничего не понимаете в эстетике.
- Да ты… Как смеешь… - ведущий ток-шоу «Ужин у Бао-Бао» едва не захлебнулся гневом. – Это часть моего имиджа, ты, невежа!
- А вот ЭТО часть МОЕГО имиджа, - Химмэль выставил средний палец и демонстративно его показал всем присутствующим.
Поднялся шум. Кто-то из съемочной группы весело заржал над выходкой Химмэля, Бао-Бао что-то возмущенно начал высказывать Люси Масимо, а участники реалити-шоу многозначительно переглянулись между собой, отмечая повышение градуса раздражительности у Химмэля. Впрочем, шел уже десятый час съемок, время перевалило за три часа ночи, скоро должен был забрезжить рассвет – а работа над материалом для выпуска все продолжалась. Масимо заставляла юношей трудиться, позволив сделать лишь три перерыва по пятнадцать минут – и никто особо не удивился этой вспышке гнева; все, кроме праздных зевак, уже порядочно устали.
Наконец, исполнительный продюсер положила конец возникшему гаму, прорычав повелительно:
- Хватит препираться! Оставьте грязь, если ему так хочется. Продолжайте съемки!
- Этого молодого человека нужно научить хорошим манерам, – проворчал напоследок Бао-Бао и на этом заглох.
- Нацуки, сделай одолжение, - сурово обратилась к подопечному Масимо, – если уж ты шумишь больше всех, то и работай лучше всех.
- Да без вопросов, - откликнулся тот мрачно.
Ассистенты проверили работу мобильных микрофонов и удалились. Химмэль и пятеро его коллег остались одни под прицелом телекамер. Над головами парней висел клочок черного неба с серебристыми звездами, обрамленный причудливой рамой из хвойных ветвей вековых сосен, ниже располагалась линия софитов, разгонявших ярким светом ночной мрак, а еще ниже, на земле – съемочная группа во главе с Масимо и этим чудаковатым ведущим Бао-Бао.
- Начали! – гаркнула Масимо. Съемки возобновились.
По сценарию, юноши преодолевали испытания, придуманные «злым гением» Бао-Бао. Приехав в пансионат, участники группы не успели даже увидеть свои номера – исполнительный продюсер настояла, чтобы юноши сразу же приступили к работе. Сделано это было для того, чтобы успеть отснять материал в лесу до того, как толпы поклонниц, прознав о месте съемок, станут штурмовать пансионат. Вторую часть испытаний планировали доснять завтра в специально переоборудованном для этого случая бальном зале «Дзёсо».
Юноши, двигаясь парами по деревянным настилам, проложенным под кронами сосен, ожидали, когда в громкоговоритель будет объявлено «СТОП». Услышав это слово они останавливались и выслушивали из уст ведущего зашифрованное послание, в котором заключалась разгадка предстоящего испытания. Предполагалось, что, если участники правильно поймут загадку, то им будет легче преодолеть испытание – однако задумка создателей шоу явно не оправдывала себя. Например, Касаги, который чаще всех разгадывал послания, тоже, случалось, ошибался и проваливал испытания.
- СТОП! – скомандовал Бао-Бао, и участники замерли. – Загадка: существо из японской мифологии, подготавливающее сердце умершего праведника к очищению и почитаю.
Иса, услышав вопрос, вздрогнул и пробормотал:
- Еще бы о чем спросили ночью в лесу!
- Что это? – Химмэль посмотрел на Хигу, с которым находился в паре.
- А хрен его знает! – последовал обнадеживающий ответ.
- Петух! – громко сказал Касаги, вновь продемонстрировав свое превосходное образование. – Это петух!
- Правильно, - одобрительно ответил Бао-Бао. – Будьте готовы к испытанию!
Парни приготовились к тому, что на них из укрытий выскочат переодетые в петухов люди или же еще что-нибудь в этом роде. В воздухе раздался легкий шум и на шестерых участников двинулись три декорации из цветного пенопласта, в которых были вырезаны фигуры петухов с гребешками и пышными хвостами. Отступать назад – запрещено, нужно сгруппироваться и протиснуться в прорези, не свалившись при этом с узкого настила. Химмэль на сей раз успешно прошел испытание, а вот Дайти Хига зацепился за один из выступов в пенопласте и упал на землю. Бао-Бао дунул в свисток и объявил результаты: двое из шести юношей не смогли пройти очередное испытание – Хига и Иса.
- Итак, по баллам лидирует команда Касаги-Оониси, - объявил ведущий.
- Ничего удивительного, ведь Касаги прямо-таки воплощенный Господин Всезнайка, - громко отпустил шпильку Югэн, потирая ушибленный локоть. – Может, запретить ему отвечать? Пусть Оониси угадывает.
- Испугался конкуренции? – усмехнулся ему в отместку Тиэми, бросив презрительный взгляд в сторону парня.
- Нет. Просто у меня есть подозрение, что тебе в голову вшили КПК на случай непредвиденных викторин. А это, как ни крути, нарушение правил.
Весь вид Тиэми Касаги свидетельствовал о том, что он готов повторить оскорбительный жест Химмэля. Продолжению словесной баталии помешала Люст Масимо, заявившая, что съемки будут продолжаться и дальше. Это вызвало вздох огорчения даже у Бао-Бао, не говоря уже о парнях – похоже, исполнительный продюсер решила выжать их до капли.
На помощь им неожиданно пришла сама природа. Где-то на востоке, предваряя собою рассвет, послышались глухие раскаты грома, а через несколько минуту повеяло прохладой приближающегося проливного дождя. Масимо тут же раскричалась, сетуя на метеорологов, прогнозировавших хорошую погоду, но все же разрешила группе сворачиваться и отправляться в пансионат.
- Слава богам! – с чувством проговорил Иса, воздев руки к небу и ощущая на ладонях первые капли дождя. – Мы свободны!
Югэн, уходя в свой номер, бросил на Химмэля красноречивый взгляд. Тот сделал вид, будто ничего не заметил. Придя в свой номер, сероглазый юноша неспешно выпил банку газировки, затем принял душ, и только после этого отправился в номер любовника. Химмэль со злорадством ожидал, что тот, утомленный съемочным процессом, будет крепко спать – но парень как назло, бодрствовал, валяясь на постели. Волосы были влажны после душа, а тело Югэна, укутанное махровым халатом, дышало теплотой.
- Мог бы поторопиться, - заметил Югэн с ноткой недовольства. – Думаешь, завтра дадут выспаться?
- Так и ложился бы спать, - парировал Химмэль.
- Без тебя?
Югэн поднялся и, приблизившись к нему вплотную, обвил его шею руками. Химмэль не сделал движения навстречу, позволяя ему делать все, что заблагорассудится. Югэн начал целовать его – неторопливо, мягко, со знанием дела – постепенно разжигая в теле юноши огонь желания. И Химмэль в который раз поддался этому огню, позволяя ему вскружить голову, пробежаться судорогой по мышцам и вспенить жаром кровь.
В следующую минуту в дверь деликатно постучались.
- Это официант, я заказал в баре еду, - сказал Югэн, отвечая на молчаливое удивление любовника.
- Я не прочь чего-нибудь перекусить, - вздохнул Химмэль вполне мирно.
Югэн, не поглядев в глазок, распахнул дверь. На пороге не оказалось тележки с блюдами из бара. Там стоял, пошатываясь как пьяный, Кавагути.
Мужчина сильно сдал за время, прошедшее с тех как его сняли с поста старшего менеджера проекта «Шоубойз» - растерял всю свою презентабельность, осунулся, похудел, был одет в какое-то мятое тряпье. В дрожащей руке он сжимал небольшой «кольт», который вытащил из кармана пиджака.
- Ты сломал мне жизнь! – скорее взвизгнул, нежели воскликнул Кавагути.
Химмэлю показалось, будто действия внезапно стали происходить как в замедленной съемке. Югэн, побледнев, отшатнулся назад, увидев, что брошенный любовник вскидывает руку с пистолетом. Кавагути, целясь ему в грудь, закусил губу до крови, что есть силы надавливая на курок и готовый его спустить.
Химмэль не помнил, как сорвался с места, бросившись к двери лишь с одной мыслью – спасти Югэна.
Его стремительное движение привлекло внимание Кавагути и он, придя в неистовство, замешкался – испытывая желание перевести дуло пистолета в сторону светловолосого парня. Так он потерял секунду, которую мог использовать для выстрела в свою первоначальную цель. Химмэль подлетел к Кавагути и успел ударить его по руке, в которой тот держал оружие.
Прогремел выстрел.
'Cause goodbye's on the tip of my tongue
Tell me there's a reason to stay
'cause I'm about to get up and run…
Напористый, с легкой хрипцой голос Кэлли Кларксон, доносящийся из мощных динамиков ночного клуба, требовал от мужчины решительного шага, направлял его к цели и призывал отбросить все сомнения. Певица убеждала своего избранника перестать избегать её и выставлять преграды на путь ее чувств, намекая, что скоро у нее закончится терпение.
Better think about the words you say
If you don't wanna end up alone…
В час ночи элитное ночное заведение «Pinky Club» был забит под завязку развеселыми людьми, представляющими из себя удивительную смесь из звезд эстрады, модного мира, представителей богатейших кланов Токио и их отпрысков. За столиками шикарного клуба можно было запросто узреть нынешнюю поп-королеву, жену могущественного банкира или же эксцентричного родственника императорской семьи – всех их объединяли деньги, которыми они швырялись направо и налево, а так же желание поразвлечься в богемной тусовке. Все условия как для первого, так и для второго «Pinky Club» с радушием им предоставлял, с шиком и блеском опустошая карманы богатых прожигателей жизни. Миновав двери клуба, гости могли не опасаться косых и любопытных взглядов, нежеланного внимания – тут они могли расслабиться, тут они находись в своей родной стае, где каждый знал правила игры. Под грохот музыки, в дымном полумраке люди танцевали, пили спиртное, обнимались, болтали о ничего не значащих вещах или же, купив ключ от "комнаты свиданий" - уединялись там.
Ингу Фагъедир появился в клубе как и подобает идолу рок-музыки: невероятно дорогие и помпезные ботинки, кожаные брюки, разукрашенные заклепками и черная жилетка, надетая на голое тело и открывающая взору искусно шрамированный торс мужчины. Его облик дополняли встрепанные светлые волосы, обрамляющие ангельски красивое лицо, не вяжущееся с его дерзким имиджем. Смотрелся он невероятно вызывающе и сексуально, а отсутствие спутницы подле него послужило своего рода сигналом всем особям женского пола в клубе. Они устремились к нему, обступили со всех сторон, говоря наперебой и мешая ему следовать за хостес. Заказанный столик находился на втором уровне, нависшим над главным залом и танцплощадкой - там Ингу уже ждала его давняя подруга.
- С дороги, сучки! – по-английски гаркнула на девиц и женщин Феникс Трир, завидев высокого блондина. Растолкав их, она кинулась ему на шею с криком: - Ингу! Черт, как я рада тебя видеть!
Сероглазый мужчина рассмеялся, крепко обнимая ее в ответ.
- Почему ты один? - поинтересовалась фотомодель.
- Кёко все равно не любит ночные клубы, - отмахнулся тот легкомысленно.
- Жаль! Я столько слышала о ней от тебя и так хотела познакомиться... ну да ладно! Молодец, что позвонил мне. Я тоже хотела с тобой встретиться, - Феникс с чувством расцеловала Ингу, затем, сжав руку, повела к своему столику.
Там восседал несколько растерянного вида мужчина в смокинге. Его нельзя было назвать толстым - скорее по-младенчески пухлым, схожести с младенцем ему придавали так же жидкие волосы цвета спелой пшеницы, облепившие его голову и безвольный подбородок, утопающий в воротничке сорочки. Одновременно с растерянностью, его физиономия хранила отпечаток брюзгливой надменности, свойственной наследным богачам. Поднявшись навстречу Ингу, он оказался ниже его и Феникс на две головы.
- Ингу, познакомься: это мой жених Фридрих Вайсгаупт, - представила Феникс своего пухлого спутника. - Фридрих, это Ингу Фагъедир, ты, конечно, о нем слышал.
- Жених? - удивился Фагъедир довольно бестактно.
- Да. Мы познакомились на неделе моды в Берлине четыре недели назад, - чмокая Фридриха в щеку, объяснила женщина. - Любовь с первого взгляда, представляешь? И он сразу же сделал мне предложение руки и сердца. Как романтично, согласен?
- О да, - криво усмехнувшись какой-то своей мысли, согласился Ингу.
- Давай выпьем за встречу, - предложила Феникс, после того как они сели за стол. Она подала стакан с виски Ингу и сама вооружилась таким же. Без колебаний опрокинув в себя напиток, она с умиротворенным видом закурила крепкую сигарету и заговорила: - Когда мы в последний раз виделись? Летом? До чего летит время! Веришь или нет - я была завалена работой и даже не замечала, как проходят дни. Я объездила весь мир за эти месяцы: Америка, Европа, побывала даже в Австралии, в этой стране кенгуру. А сейчас у меня вроде как отпуск. И я решила заглянуть в Японию, отдохнуть здесь.
- Мы здесь ненадолго, - вставил Вайсгаупт, потягивающий, в отличие от них легкий коктейль с ничтожной примесью вермута. - Мне скоро нужно срочно вернуться в Берлин. К тому же Феникс нужно готовиться к свадьбе. Моя мама ждет не дождется, когда мы вернемся домой.
Ингу недоуменно приподнял брови, выслушав его и покосился на подругу. Та словно даже и не слышала слов жениха и, встряхнув копной длинных блондинистых волос, проглотила очередную порцию виски, после чего крикнула Ингу:
- Пойдем, потанцуем! - повернувшись к Вайсгапту, она хлопнула его по плечу и бескомпромиссно прибавила: - а ты подожди нас здесь, милый.
- Но... - начал тот было бормотать, однако красотка уже забыла о нем и шла к лестнице под руку Ингу Фагъедиром.
Вместо танцпола Феникс увлекла сероглазого мужчину к выходу.
- Ты на машине? - спросила она его.
- Да, - откликнулся тот. - Что задумала?
- Хочу сбежать отсюда в более веселое место. Ты ведь не против?
- Ты меня знаешь, я никогда не против, - Ингу отдал распоряжение служащему клуба подогнать его автомобиль к стоянке, затем полюбопытствовал с ехидством: - А что жених?
- Да пошел он к черту! Зануда! И не жених он мне вовсе - разве ты можешь представить себе, чтобы я выскочила замуж за этого аристократического жлоба? Я ж загнусь от скуки рядом с ним... Короче, пусть сидит там хоть до посинения, плевать я хотела. Поехали развлекаться!
Они погрузились в белоснежный Майбах, причем Феникс настояла на том, чтобы сесть за руль - так как она знала дорогу в одно из злачных мест, где можно как следует расслабиться. Ингу уступил ей право рулить и устроился на сидении пассажира. На его вопрос, есть ли у нее что-нибудь "для бодрости", Феникс выудила из клатча маленький серебряный кулон, под крышкой которого хранились несколько щепоток белого порошка. Мизинцем захватив немного кокаина, он вдохнул через ноздрю.
- Я видела твоего сына. Красивый мальчик, даже слишком красивый! Кто б мог подумать, что он, не зная своего отца, тоже пойдет в шоу-бизнес. Это, наверное, наследственное, - превышая скорость, она гнала автомобиль по ночным улицам. Не сбавляя скорости, Феникс тоже взяла щепотку кокаина и вдохнула ее. - Да и Кёко твоя очень даже ничего.
Ингу промолчал в ответ на ее слова, не желая говорить о своей семье.
- Расскажи мне, как у вас дела. Как развод Кёко? - не отставала Феникс, заинтригованная его молчанием. - Пресса только и пишет о вас, о Химмэле. Уж сделай одолжение, поделись с другом.
- Да чем делиться? Ты все знаешь из желтых газет, - криво улыбнулся Ингу, закуривая и опуская стекло.
- Ты выглядишь каким-то... разочарованным. Я полагала, ты счастлив, что нашел свою семью.
- Я счастлив.
- Тогда почему у тебя такая унылая рожа?
- А хрен ее знает, почему! Может, это последние конвульсии закоренелого холостяка, - ее вопрос рассмешил Ингу. - Ну а ты? Для чего притащила с собой этого откормленного индюка?
- Не хотелось ехать в Японию одной, - пожала та плечами. - Я и с Нагисой отлично бы провела время, но она сейчас не в состоянии развлекаться - у нее из-за ее постоянных голодовок что-то там случилось с почками. Так что она теперь заперта в реабилитационной клинике. Пришлось взять Вайсгаупта... Он миллиардер, завидный жених и все такое... Короче, увидев меня рядом с ним - кое-кто зарубит себе на носу, что я отлично устроилась в жизни.
Ингу, конечно, понял, кого она имеет в виду, и слабо улыбнулся.
- Ну, прямо военные маневры, - насмешливо заметил он.
- Скорее боевые учения, милый мой, - выдала на это Феникс. И, не оставив надежды расшевелить Ингу, продолжила расспросы: - Кстати, слышала, твоя команда собирается в Японию. Когда их ждать? Потусили бы все вместе как в старые добрые времена.
- Через пару недель будут здесь.
- Решил не откладывать работу над альбомом из-за семьи?
- Ты не хуже меня знаешь, в шоу-бизнесе нет места проблемам с семьей.
- Почему сразу "проблемы"? Я имела в виду, что тебе следует подольше насладиться счастьем.
- Хм...
Ингу не проронил больше ни слова. Феникс едва заметно удрученно покачала головой, подумав: "Кажется, дела обстоят еще хуже, чем мне в начале показалось. Когда Ингу разыскал Кёко и Химмэля, он был так счастлив! А сейчас он явно чем-то недоволен, мрачен... Что у них там происходит?"
Действительно, у нее были причины забеспокоиться! Раньше, бывало, у Ингу случались неприятности, но он никогда не позволял себе "кислых рож". Однажды он, отыграв концерт, за кулисами потерял сознание, а очнувшись в госпитале не смог подняться на ноги - возникла угроза повторного паралича. Ему пришлось пережить операцию на позвоночнике и никто тогда не мог поручиться за его будущее. Ингу, несмотря на боль и неопределенность, не падал духом и всегда мог найти повод для шутки. Таким его знали все друзья и знакомые - несгибаемым парнем с долей эксцентричности, готовым своротить горы на пути к цели, в сердце которого под коркой циничности остались доброта и умение любить. Что изменилось сейчас? Сейчас, когда, казалось бы, он должен быть счастливее всех людей на белом свете?
Оказавшись в Синдзюку, Феникс свернула в сторону квартала Кабуки-тё, и, в конце-концов, притормозила возле заведения весьма сомнительного вида, едва не задавив при этом стайку девиц перед входом. Вовремя отскочив в сторону, они с любопытством уставились на роскошный автомобиль, а затем на тех, кто через мгновение из него вылез. Кто-то из них узнал Ингу и радостно зачирикал, испепеляя знаменитость пылающими взоры.
Ингу пробежал взглядом по обшарпанной вывеске - "Турецкая баня "Асар".
Несмотря на то, что он впервые оказался в квартале Кабуки-тё, ничто здесь не удивляло его. Подобные кварталы и заведения можно найти в любой точке мира, в любом крупном городе, там, где множество людей живут скученно и объединены одной общей целью - заработать денег. Выполняя роль клапана, выпускающего из котла накопившийся пар, такие злачные места - комбинаты порока, эксплуатирующие секс притоны - были необходимы мегаполису как воздух, являлись его неотъемлемой частью. Сюда, привлеченные запахом денег и развлечений, слеталась как молодежь, так и зрелые люди, стремящиеся найти отдушину в стремнине сумасшедшей городской жизни, сбросить напряжение или удовлетворить свои тайные желания и фантазии. Здесь похоть и алчность воспринимались как нечто естественное, как предмет купли-продажи, являясь неизменным атрибутом жизни квартала.
- Баня так себе, но местные массажистки лучшие в Кабуки-тё, - прокомментировала Феникс. - Сам сейчас убедишься.
Распорядитель бани - маленький и тощий как щепка мужчина, с темным и потным лицом, стал раскланиваться перед ними, со смешным акцентом пытаясь выговорить их имена: "Ториру-сан" и "Факуётиру-сан". Феникс бросила ему пренебрежительно, что хочет свою обычную кабинку.
Одна из полуголых девиц, чью грудь и бедра прикрывали только узкие полоски ткани, проводила их в недра заведения. Фагъедир равнодушно наблюдал открывающиеся ему сцены из ночной жизни бани: в сумрачно-молочной атмосфере, где перемешались запахи сырости, грязного пара, человеческого пота, дым от кальяна, испарения спиртного и еще черт знает чего, худые тела массажисток плавали рядом с телами вальяжно развалившихся на кушетках и скамейках клиентов. На качественный массаж действия красоток отнюдь не походили, представляя собой практически незавуалированную сексуальную стимуляцию.
Едва они с Феникс устроились на мягких подушках в вип-комнате, как их окружили девушки, рассевшись рядом на кушетках и у их ног. На столике сразу же появилось спиртное, закуски, кальян. Феникс шепнула что-то на ушко одной из красоток и та, понимающе кивнув, упорхнула, а вернулась со шкатулкой - в ней аккуратными рядами лежали самокрутки, набитые марихуаной. Сохраняя на лицах обязательные услужливо-призывные улыбки, девицы предложили гостям скинуть одежду и оставить при себе только простыни. Ингу, раскуривая самокрутку, отрицательно покачал головой в ответ.
- Ты собрался сидеть в бане в одежде? И как, скажи мне, ты собираешься расслабиться? - спросила его Феникс.
- Вот этого, - движением ресниц мужчина указал на самокрутку, - мне достаточно для расслабления.
Блондинка, помедлив, весело рассмеялась, понимая настоящие мотивы поведения Ингу - ведь теперь тот, как-никак, уже несвободен. Пусть он еще не связан официальными узами брака, однако этого и не нужно было для того, чтобы вести себя со всей ответственностью. Ну что ж, ладно! Если он не хочет раздеваться и позволять массажисткам прикасаться к себе - это его право.
Пока удалившись, удалившись за ширму, освобождалась от одежды, Ингу набрал короткое сообщение на мобильном телефоне и отправил его. Феникс вернулась в комнату небрежно завернувшись в простыню, настолько небрежно, что можно было полюбоваться ее небольшой, но очень красивой грудью и округлым и подтянутым задом. Нисколько не стесняясь, она скинула ее и улеглась на кушетку, отдаваясь во власть рук массажисток. Те, смочив ладони в ароматном масле, принялись с любовностью растирать ее тело, не пропуская ни сантиметра ее кожи. Ингу курил и пил виски, с легким интересом следя за действиями юных массажисток, чьи движения становились с каждой минутой все более интимными: их пальцы касались всех возможных возвышенностей и впадинок, проникали в ложбинки, стимулируя эрогенные зоны. А Феникс, прикрыв глаза длинными ресницами, томно вздыхала, демонстрируя свое удовольствие.
Впрочем, вскоре ему надоело это зрелище. За все время проведенное на олимпе славы, он успел насытиться разного рода удовольствиями. Сначала деньги и вседозволенность кружили ему голову, толкая на различные приключения, но очень скоро он осознал: светские рауты, вечеринки и оргии, привнесенные в его жизнь вместе с мировой славой - ужасно скучны. Образ жизни, являющийся неукоснительным правилом для большинства представителей звездной тусовки, для него казался абсолютно бредовым. Он не умел жить столь бессмысленной жизнью - и не желал этому учиться. Единственное, что казалось ему действительно настоящим - это его семья. Семья, которой он был лишен...
Теперь у него есть семья. И он благодарил всех возможных богов за шанс вновь увидеть Кёко и Химмэля. Их воссоединение - чудо. Он не смел надеяться, что Кёко простит его и что у них появится возможность построить общую жизнь. А Химмэль? Разве он мог предполагать, каким замечательным вырастет его сын, каким талантом и силой воли тот будет обладать?.. Он любил бы сына, даже если б тот и не обладал всеми этими качествами, но Химмэль превзошел все его ожидания. И, всякий раз глядя на него, Ингу чувствовал жгучую любовь и невероятную гордость...
И все же, был некто, кто отравлял жизнь Ингу - Кисё Куроки.
Ингу не доверял старику, испытывая к нему неприязнь на уровне инстинктов. Сын не рассказывал о том, как ему жилось под крышей господина Куроки, и Ингу не знал, каково приходилось тому в доме деда, но он верил своим собственным глазам: Химмэль становился нервозным в присутствии деда, в юноше проступала озлобленность, свидетельствующая о глубоко сокрытых душевных ранах. Химмэлю нелегко дается общение с Кисё Куроки, он идет на это только ради матери - Ингу отчетливо видел это - и его бесила слепота Кёко. Бесила почти столь же сильно, сколь он любил ее. Она решила идти на компромисс там, где следовало вести войну до победного конца, дабы проучить противника! Не такого поведения он ожидал от любимой женщины...
Хотя, наверное, тут дело не только в Кисё Куроки и Кёко. Ингу не мог не осознавать, что и сам не чист на руку - и именно поэтому ему так трудно в последнее время сдерживать раздражение... Ни Кёко, ни Химмэль не знают о его зависимости. Он хотел завязать с наркотиками втайне от них, однако не вышло - приступы судорог становились только сильнее, лекарства не помогали и он, выдержав немногим более полугода, сорвался. Ингу не намеревался тешить себя иллюзиями - он не сможет скрывать от семьи свою зависимость вечно, рано или поздно они узнают. И можно только отчаянно гадать, как сие открытие повлияет на их семью...
- Феникс?!
Ход мыслей Ингу прервал возглас Хидэ Сато, появившегося на пороге вип-комнаты. Блондинка, вынырнув из блаженного состояния расслабленности, вскинула голову на внезапно материализовавшегося бывшего бой-френда.
- Хидэ? Какого черта... - от неожиданности Феникс даже не смогла выругаться как следует.
- Это ты какого черта желаешь в этом вонючем притоне? - заорал, пожелтев от приступа гнева мужчина. - Да еще и позволяешь всяким шлюхам прикасаться к тебе!
- Ах, шлюхам?! Ну и катись к своим стерильным фригиднам, дерьмо ходячее! - в Сато полетела сначала смятая простыня, затем флакончики с маслом. Заметив, что Фагъедир язвительно посмеивается, она догадалась, откуда в бане появился Хидэ. И возмущение нагой фурии обратилось на сероглазого мужчину: - Ты! На хрена ты сказал ему, где я? Говнюк!
- Ну прости, - нахально ухмыльнулся тот. - Я тоже иногда беру взятки.
- Да вы оба то еще чмо!
Феникс соскочила с кушетки, полная решимости одеться и как можно скорее избавиться от их общества. До Хидэ Сато, наконец, дошло, что он начал разговор с бывшей пассией не с той ноты и теперь у него есть все шансы опять оказаться в пролете. Поэтому все следы гнева исчезли с лица японской эстрадной звезды, уступив место заискивающей влюбленной мине. Он бросился к Феникс и умоляюще заговорил:
- Любимая! Выслушай меня...
Та принялась отбиваться от него руками и ногами, попутно вываливая на присутствующих потоки матерных слов. Массажистки, опасаясь, как бы не попасть под горячую руку, ретировались. Ингу, выплюнув почти истлевший косячок в урну, поднялся с дивана и, прихватив с собой шкатулку с самокрутками, тоже поспешил оставить сцепившуюся парочку. На выходе бросив несколько крупных купюр распорядителю, он попросил его и его вышибал не вмешиваться в драку Феникс и Сато. А потом прибавил еще приличную сумму за то, что забирает с собой шкатулку.
- Счастливо пути, господин Факуётиру! - подобострастно раскланялся перед ним распорядитель бани.
Совершенно не переживая о том, чем может закончится сегодняшняя встреча Феникс и Хидэ Сато, сероглазый мужчина уселся в свой Майбах и отправился домой. Вернулся он в особняк уже под утро, когда первые капли рассвета начали растворять черноту ночи на востоке. В гостиной навстречу хозяину выбежал Потрахун фон Гитлер, виляя хвостом. Ингу потрепал пса по загривку и прошел в спальню.
Кёко крепко спала, уткнувшись лицом в подушку. Остановившись у основания кровати, мужчина залюбовался умиротворенным лицом возлюбленной. Уходя вечером, он на ее вопрос: "Куда ты?" ответил подчеркнуто неопределенно и даже резко. Не смог скрыть нагнетавшейся в душе злости. Конечно, он понимал - она будет беспокоиться, переживать - однако такой расклад дел даже устраивал его.
"Я вел себя как дурак", - сказал сам себе Ингу, осторожно опускаясь на ложе рядом с Кёко.
Действительно, дурак. Он, после долгих лет поисков, сумел разыскать свою семью. Чудо произошло, они - он, Кёко и Химмэль - снова вместе. Что, кроме этого, имеет значение? Злиться на любимую женщину и сомневаться в приобретенном счастье из-за такой ничтожной проблемы как Кисё Куроки? Как глупо! К черту старикана и все, что с ним связано! Больше тень Куроки больше не встанет между Ингу и Кёко. Пусть старик втайне и хочет навредить им - Ингу приложит все возможные и невозможные усилия, чтобы разрушить все его чаяния.
Ничто и никто не сможет помешать их счастью.
____________________________________________
_________ 15 ________
- Мы же знаменитости, а возят нас по-прежнему на автобусах! – проворчал Нибори Оониси, ковыряясь наманикюренным пальцем в обшивке кресла, на котором сидел.
- По твоему, ехать за город на лимузине уместнее? – насмешливо осведомился Дайти Хига, листая журнал, посвященной здоровому питанию.
- Зато все бы сразу же смекнули: едут важные персоны!
- Да, но только – на фига?
Оониси бросил на него пренебрежительный взгляд, всем своим видом намекая, что не собирается объяснять очевидные вещи: если Хига такой простак, что не осознает своего звездного статуса и не желает требовать себе причитающихся по праву привилегий – его дело. Впрочем, недовольство Нибори транспортом, арендованном CBL Records, прочие участники группы также не разделяли, не высказав ни единого замечания. Автобус был оснащен по последнему слову техники – эргономичные кресла и диваны, бар и кухня, спутниковое телевидение и Интернет. За тонированными стеклами, эффективно задерживающими как людские взгляды так и солнечные лучи, проносились и оставались позади небольшие городки, фермы, утопающие в молодой сочно-зеленой растительности, мосты через небольшие речки, пролески и рощи. Автобус уносился вперед, торопясь доставить участников реалити-шоу к частному пансионату "Дзёсо", где в следующие два дня должна были пройти съемки очередного выпуска шоу "Ужин у Бао-Бао".
Дорога длилась уже почти час и Оониси скучал; он уже отписался в Твиттере, что отправился на съемки, поиграл в PSP, выпил литр газировки и не знал чем себя занять. Он в который раз бросил взгляд на Химмэля - тот выглядел хмурым и был занят чтением сценария к заключительному эпизоду сериала. Нибори очень хотелось подобраться поближе к нему, но в последнее время Химмэль постоянно находился во взрывоопасном настроении и на все посягательства в сторону своей персоны реагировал резко. В последний раз, когда Оониси попробовал его приобнять, сероглазый юноша двинул ему локтем в ребра, причинив кошмарную боль. Люси Масимо, конечно, отчитала Химмэля за грубое поведение, на что он не преминул огрызнуться:
"Хватит ему липнуть ко мне! Достал уже".
"Нацуки, ты совсем тупой? С луны свалился? - не стала выбирать выражений Масимо, по-прежнему пахавшая на двух должностях как ломовая лошадь. - Почему я должна объяснять тебе очевидные вещи, которые все парни в шоу знают и так?"
"Да помню я о чертовом имидже! Быть приветливым, дружелюбным и бла-бла-бла! Просто пусть он перестанет щупать меня и я не стану возникать".
" Нет, Накуки, нет! Я настаиваю, чтобы Оониси щупал тебя", - сказала, как отрезала, Масимо.
"Это еще почему?"
"Потому что, согласно опросам, вашим фанаткам нравится на это смотреть, они визжат от восторга при виде этих сцен! Эта фигня называется "фансервис" и она помогает нам повышать доходы. Зрительницам нравится фантазировать о том, будто между тобой и Оониси может быть что-то - а если есть спрос, то нужно предложение. Обычно подобные ситуации и намеки на них создаются имиджмейкерами специально, дабы разогреть публику и усилить интерес, однако в нашем случае все случилось произвольно - и в этом-то и заключается особая прелесть вашей с Оониси пары".
"Какая, на хрен, пара? - взорвался Химмэль, выслушав ее. - Между нами ничего нет и не будет!"
"И не нужно, чтобы было, дурак! Это просто очередная игра на публику! - тоже перешла на крик женщина. - Мне что, нужно все тебе объяснять на пальцах? Заруби себе на носу: против законов бизнеса не попрешь, лучше смирись и слушай мои советы. Пусть все в шоу останется как прежде, в том числе и поведение Оониси. Наши маркетологи чутко следят за рынком спроса - и, если спрос на фансервис упадет, мы сразу же дадим вам отмашку".
Химмэль, хоть и остался крайне раздраженным, но с доводами Люси Масимо смирился. Вернее сделал вид - не желая больше слушать ее нотаций. А стоило только Нибори хотя бы шевельнуться в его сторону, Химмэль сразу бросал на него выразительный взгляд: "Приблизишься - убью". Так что Оониси оставалось только любоваться им издалека, вздыхая с грустью о тех временах, когда он мог потискать Химмэля и тот только смеялся в ответ на его прикосновения. Что такого произошло с сероглазым юношей, раз он так обозлился? Причин Нибори не знал, замечал лишь - Химмэль сам не свой и малейший раздражитель способен вызвать в нем шквал гнева. Оставалось надеяться, что рано или поздно черная полоса у Химмэля закончится, и он смягчится по отношению к нему...
Химмэль, подавляя зевоту, старательно заучивал сценарий. Час езды до "Дзёсо" нужно использовать рационально, поскольку неизвестно, сколько свободного времени у них будет в следующие два дня. Сначала работа над эпизодом для шоу "Ужин у Бао-Бао", затем возвращение в Токио и съемки в сериале и, одновременно с этим, подготовка к выступлению с дебютной песней на сцене. Группа "Showboys", по желанию Сибил Гэсиро, исполнит песню на благотворительном концерте в Токио Доум еще до официального релиза и выхода клипа.
"Отличный маркетинговый ход. Госпожа Гэсиро гений! - восхищался Мияно Такаюки, расписывая своему подопечному план будущих событий. - Данный концерт организован всемирным фондом "Храни жизнь", оказывающим гуманитарную поддержку голодающим в разных странах. Премьера вашей дебютной песни на данном мероприятии будет замечательным пиар-ходом и благоприятно скажется на имидже группы. Сейчас в моде заниматься благотворительностью..."
Химмэль не переживал из-за предстоящего концерта. Группа справится с этим заданием так же блестяще, как и с прочими. Волновал сероглазого юношу не шоу-бизнес, а сердечные дела. Именно из-за них у него последние недели было такое отвратительное настроение, из-за которого он был готов сорваться по любому, пусть самому ничтожному поводу. Во всем виноват Югэн, никто иной! Бессовестный интриган совсем потерял совесть: даже не стараясь задуматься о чувствах Химмэля, он крутил интрижку с Оницурой Коидзуми прямо у него на глазах.
Оторвав взгляд от сценария, Химмэль посмотрел на Югэна. Тот, нацепив на нос солнцезащитные очки, валялся на одном из диванов и, кажется, дремал. Удлинившиеся пряди волос - Югэн опять решил отращивать их - разметались по диванной подушечке, расслабленные губы слегка разомкнулись, придавая его облику какой-то беспомощности и, вместе с тем, небрежной сексуальности. Сволочь!.. Это первое, что приходило на ум Химмэлю, едва он начинал думать о Югэне. Чего тот добивается, обращаясь с ним как пустым местом?
Онидзуми едва ли не каждый день стал появляться на съемочной площадке сериала, якобы для того чтобы навестить Амию Майо. Желтая пресса называла их одной из самых красивых пар в Японии, то и дело публиковала их фотографии и сплетни об их личной жизни. Но вся эта романтическая белиберда была шита белыми нитками - люди из ближайшего окружения знали, что лидер "New Age" даже не смотрит в сторону Майо. Если на кого богатый и знаменитый красавчик смотрит - то на Югэна. Каждый визит Онидзуми на съемки превращался для Химмэля в пытку, он весь кипел от гнева и едва удерживался оттого, что бы броситься с кулаками на него или Югэна. Эти двое шушукались между собой, стараясь уйти куда-нибудь в безлюдный уголок или запереться в трейлере, а Химмэль вынужден был наблюдать за их маневрами и молча терпеть душевную боль.
Бешенство Химмэля не производило на Югэна впечатления. Все упреки и угрозы со стороны сероглазого юноши он воспринимал с насмешливым удовлетворением, наслаждаясь сценами ревности. Даже когда Химмэль несколько раз срывался и начинал его избивать, любовник оставался непреклонен: он будет встречаться с тем, с кем захочет и точка. Такая упертость и черствость приводила Химмэля в состояние почти неконтролируемого отчаяния, сводила его с ума и иссушала душу. Он и сам не знал, сколько еще сможет протянуть в столь мучительных для него условиях...
Химмэль передернул плечами, пытаясь стряхнуть с себя груз тяжелых мыслей, и попытался вернуться к чтению сценария. Последний эпизод сериала будет посвящен триумфу отчаянной троицы, все же поставивший пьесу на сцене "Мацубаи", и раскрытии интриги, связанной с любовным треугольником, образованным Сорой, Мамору и Шо. Финал получился ироничным и невеселым одновременно - Сора объявляет двум претендентам о том, что на самом деле любит другого парня, своего друга детства, который уехал учиться в США. Сердечно поблагодарив Мамору и Шо за помощь в спасении "Мацубаи", она желает им всего самого лучшего и предлагает навсегда остаться друзьями. Двум парням ничего не остается, как сделать хорошую мину при плохой игре и согласиться на дружбу.
"Дурацкий финал! И зачем сценаристы решили устроить такой облом? - поморщившись, Химмэль взлохматил свою шевелюру. - Эти двое так старались, мечтая добиться взаимности, а она отшивает их обоих... Уж лучше бы она выбрала кого-то из них, было б не так обидно..."
- Касаги, ты знаешь все, подскажи, что это? - обратился Иса к Тиэми, оторвав его от чтения книги и сунув ему под нос свой планшет.
- С чего ты взял, что я знаю все? - хмуро откликнулся Тиэми, пребывающий, как и Химмэль, в сумрачно-раздраженном состоянии духа.
- Ни у одного из нас нет такого образования как у тебя.
- И что? Нельзя знать все на свете... - но все же он взглянул на экран планшета. Скользнув взглядом по тексту на экране, он нахмурился сильнее: - И зачем мне читать письмо твоей подружки?
- Моей БЫВШЕЙ подружки, - подчеркнул Иса. - Представляешь, эта сучка, после того как я поймал ее с тем бейсболистом, осмелилась написать мне и предложить, цитирую: "Все забыть и начать наши отношения с начала". Вот кто она после этого, а?
Тиэми Касаги закатил глаза к потолку. История трагичного разрыва Исы с его пассией уже набила оскомину, но тот не уставал пережевывать ее снова и снова. Неделю назад он поймал свою девушку с игроком национальной сборной по бейсболу, после чего со скандалом расстался с ней. Трагедию в личной жизни Иса переживал бурно и успел надоесть всем, делясь с окружающими деталями происходящих событий.
- Забей на нее и найди другую, - сказал Касаги, пытаясь вернуться к чтению книги. - Мало девчонок вокруг? Любая будет рада.
- Я-то забью и найду другую, какие проблемы! Только вот придумать бы, как отомстить этой шалаве...
- Просто встречайся с красоткой и будь счастлив, это станет лучшей местью, - отмахнулся парень от Исы.
Химмэль, краем уха прислушавшийся к их разговору, негромко хмыкнул себе под нос. Касаги сказал дельную вещь, надо признать! Плюнуть на того, кто обманул, и построить счастливые отношения с другим человеком - вот лучшая месть. Жаль, что в этом уравнении не учитывается сердечная боль... Юноша бросил мимолетный взгляд в сторону Исы и Касаги - и обнаружил, что Тиэми тоже смотрит на него. Неловкое совпадение. Сероглазый юноша отвернул от него лицо и сосредоточился на сценарии. Он держался от Тиэми в стороне с той самой ночи, когда проснулся от его поцелуя.
Тогда Химмэль, наконец, понял - его отношения с Касаги никогда не станут прежними. Они никогда больше не смогут стать теми друзьями, какими были раньше. Чувство Тиэми, какие бы они слова друг другу не сказали, всегда будет разделять их общение на "до признания" и "после". Да и сам Тиэми прямо сказал ему, что не может и не хочет притворяться и дальше, делая вид, будто он испытывает к нему просто дружескую привязанность.
...Почувствовав тепло губ на своих губах, Химмэль, еще не проснувшись, подумал о Югэне, о его поцелуях. Через секунду он сообразил - сейчас он не в Токио и Югэн никак не может находиться рядом с ним! Поспешно отпрянув, он обвиняюще уставился на крайне взволнованного Тиэми. Тот был так смущен, что не смог сразу же заговорить, и они просидели так, кажется, несколько минут, взирая друг на друга - Химмэ с упреком, а Касаги с мольбой. На экране телевизора плавала из угла в угол заставка, сигнализирующая о завершении фильма, в комнате сохранялся сумрак - сейчас утративший ощущение дружеского уюта, а в тишине особенно отчетливо они могли расслышать свое дыхание.
Тиэми, преодолев замешательство, заговорил первым:
"Знаю, ты не хочешь слышать эти слова от меня, но тебе придется выслушать! Я люблю тебя, Химмэ. Очень люблю. И я не могу быть тебе просто другом, пойми меня! Притворяться твоим другом - даже хуже, чем если бы ты отшил меня и перестал замечать. Это мучает меня. Твоя близость мучает меня... - он попробовал дотронуться до его руки, однако Химмэль отодвинул ее. На глазах Касаги блеснули слезы, дыхание перехватило. Помедлив, он все же закончил: - Я все же хочу попробовать завоевать твое сердце. Я хочу бороться за тебя..."
"Я просил тебя..." - с усталостью заговорил Химмэль.
"Знаю! Как я могу забыть об этом? Но и ты должен понять меня: слишком жестоко вот так отвергнуть мои чувства, не оставив возможности для попытки".
"О чем ты говоришь, Касаги? Какая попытка? - юноша начал злиться. - Ты говоришь так, словно я тебя не знаю и знать не хочу! Словно, если я отвечу: "Хорошо, давай попробуем", я увижу в тебе что-то новое, неизвестное мне раньше".
"Откуда ты можешь быть уверен, что не увидишь? - возразил Тиэми горячо. - Выходит, ты знаешь меня как облупленного и мне нечем тебя удивить? Ошибаешься!"
"Тиэми..."
Химмэль собирался сказать, что тот не так его понял, но Касаги перебил его:
"Тебя заводят парни вроде Югэна, не так ли? Шлюхи и стервецы! А я по твоему мнению не такой и, следовательно, тебя ко мне ну совсем не тянет?! Думаешь, я не могу дать тебе того, что и он? А если смогу? Дай мне шанс и я докажу тебе!"
Сероглазый юноша замолчал ненадолго, испытывая щемящую грусть от слов Тиэми. Потом, буркнув зло: "Это все просто смешно!" - он посильнее запахнулся в юката и, круто развернувшись, направился к двери. Касаги не сделал попытки остановить его, оставшись там, где стоял. Юноша покинул номер в гробовом молчании и с тех пор не разговаривал с Тиэми. Все получилось довольно глупо, несмотря на желание Химмэля сохранить дружбу с Касаги. И, как видно, единственное, что оставалось для них обоих - перестать общаться вовсе...
Автобус, миновав прилегающий к пансионату парк, остановился рядом с главным крыльцом. Кто-то громко сказал: "Приехали!" - и тем самым выдернул Химмэля из задумчивости. Он, почесав затылок, с безразличием выглянул в окно: снаружи виднелась окаймленная золочеными перилами широкая мраморная лестница, ее венчали стеклянные двери с выгравированным на них гербом пансионата. Навстречу прибывшим именитым гостям уже спешили служащие пансионата: холеного вида метрдотель, носильщики и девушки в униформе. Химмэль сунул сценарий в рюкзак и поднялся на ноги - проходя мимо Югэна, продолжающего дремать на диване, он одним движением сдернул с его лица солнцезащитные очки.
- Поднимай свою задницу, - грубовато сказал он, когда тот, сонно моргая, открыл глаза. - Мы приехали.
- После съемок пошли ко мне, - шепнул, улучив момент, Югэн, оказавшись рядом с Химмэлем.
Тот даже не удостоил его взглядом. Вокруг полно народа – парни из шоу, съемочная группа и просто зеваки из числа постояльцев пансионата, не поленившихся ночью покинуть свои номера – а этот придурок прилюдно пытается пошептаться с ним! Югэн не видит разницы между ним и Коидзуми, которого в любой момент можно схватить за руку и что-то томно нашептать на ухо! Химмэль раздраженно вытер нос кулаком, забыв, что руки у него грязные, и испачкал лицо. Старший визажист всплеснул руками, завидев грязь на идеально загримированном лице Химмэля, и бросился к нему с косметическим саквояжем наперевес – напоминая военную медсестру, самоотверженно спешащую к раненому солдату.
- Отвали, - сказал сероглазый юноша визажисту, когда тот попытался дотянуться гигиенической салфеткой до его лица.
- Вы запачкали лицо, господин!
- Отстань, я сказал, - Химмэль зло отпихнул его от себя. – Мы ведь в чертовом лесу чертовой ночью и ползаем по чертовой грязи! Что удивительного в грязном лице?
- Даже если вы ползаете по грязи, молодой человек, - вмешался Бао-Бао, решив воспользоваться своим авторитетом, - нельзя забывать об эстетике.
Химмэль повернулся в сторону полноватого и сутулого мужчины, облаченного в нелепый цветастый костюм с галстуком-бабочкой, и пренебрежительно ответил:
- Судя по вашему наряду, вы тоже ничего не понимаете в эстетике.
- Да ты… Как смеешь… - ведущий ток-шоу «Ужин у Бао-Бао» едва не захлебнулся гневом. – Это часть моего имиджа, ты, невежа!
- А вот ЭТО часть МОЕГО имиджа, - Химмэль выставил средний палец и демонстративно его показал всем присутствующим.
Поднялся шум. Кто-то из съемочной группы весело заржал над выходкой Химмэля, Бао-Бао что-то возмущенно начал высказывать Люси Масимо, а участники реалити-шоу многозначительно переглянулись между собой, отмечая повышение градуса раздражительности у Химмэля. Впрочем, шел уже десятый час съемок, время перевалило за три часа ночи, скоро должен был забрезжить рассвет – а работа над материалом для выпуска все продолжалась. Масимо заставляла юношей трудиться, позволив сделать лишь три перерыва по пятнадцать минут – и никто особо не удивился этой вспышке гнева; все, кроме праздных зевак, уже порядочно устали.
Наконец, исполнительный продюсер положила конец возникшему гаму, прорычав повелительно:
- Хватит препираться! Оставьте грязь, если ему так хочется. Продолжайте съемки!
- Этого молодого человека нужно научить хорошим манерам, – проворчал напоследок Бао-Бао и на этом заглох.
- Нацуки, сделай одолжение, - сурово обратилась к подопечному Масимо, – если уж ты шумишь больше всех, то и работай лучше всех.
- Да без вопросов, - откликнулся тот мрачно.
Ассистенты проверили работу мобильных микрофонов и удалились. Химмэль и пятеро его коллег остались одни под прицелом телекамер. Над головами парней висел клочок черного неба с серебристыми звездами, обрамленный причудливой рамой из хвойных ветвей вековых сосен, ниже располагалась линия софитов, разгонявших ярким светом ночной мрак, а еще ниже, на земле – съемочная группа во главе с Масимо и этим чудаковатым ведущим Бао-Бао.
- Начали! – гаркнула Масимо. Съемки возобновились.
По сценарию, юноши преодолевали испытания, придуманные «злым гением» Бао-Бао. Приехав в пансионат, участники группы не успели даже увидеть свои номера – исполнительный продюсер настояла, чтобы юноши сразу же приступили к работе. Сделано это было для того, чтобы успеть отснять материал в лесу до того, как толпы поклонниц, прознав о месте съемок, станут штурмовать пансионат. Вторую часть испытаний планировали доснять завтра в специально переоборудованном для этого случая бальном зале «Дзёсо».
Юноши, двигаясь парами по деревянным настилам, проложенным под кронами сосен, ожидали, когда в громкоговоритель будет объявлено «СТОП». Услышав это слово они останавливались и выслушивали из уст ведущего зашифрованное послание, в котором заключалась разгадка предстоящего испытания. Предполагалось, что, если участники правильно поймут загадку, то им будет легче преодолеть испытание – однако задумка создателей шоу явно не оправдывала себя. Например, Касаги, который чаще всех разгадывал послания, тоже, случалось, ошибался и проваливал испытания.
- СТОП! – скомандовал Бао-Бао, и участники замерли. – Загадка: существо из японской мифологии, подготавливающее сердце умершего праведника к очищению и почитаю.
Иса, услышав вопрос, вздрогнул и пробормотал:
- Еще бы о чем спросили ночью в лесу!
- Что это? – Химмэль посмотрел на Хигу, с которым находился в паре.
- А хрен его знает! – последовал обнадеживающий ответ.
- Петух! – громко сказал Касаги, вновь продемонстрировав свое превосходное образование. – Это петух!
- Правильно, - одобрительно ответил Бао-Бао. – Будьте готовы к испытанию!
Парни приготовились к тому, что на них из укрытий выскочат переодетые в петухов люди или же еще что-нибудь в этом роде. В воздухе раздался легкий шум и на шестерых участников двинулись три декорации из цветного пенопласта, в которых были вырезаны фигуры петухов с гребешками и пышными хвостами. Отступать назад – запрещено, нужно сгруппироваться и протиснуться в прорези, не свалившись при этом с узкого настила. Химмэль на сей раз успешно прошел испытание, а вот Дайти Хига зацепился за один из выступов в пенопласте и упал на землю. Бао-Бао дунул в свисток и объявил результаты: двое из шести юношей не смогли пройти очередное испытание – Хига и Иса.
- Итак, по баллам лидирует команда Касаги-Оониси, - объявил ведущий.
- Ничего удивительного, ведь Касаги прямо-таки воплощенный Господин Всезнайка, - громко отпустил шпильку Югэн, потирая ушибленный локоть. – Может, запретить ему отвечать? Пусть Оониси угадывает.
- Испугался конкуренции? – усмехнулся ему в отместку Тиэми, бросив презрительный взгляд в сторону парня.
- Нет. Просто у меня есть подозрение, что тебе в голову вшили КПК на случай непредвиденных викторин. А это, как ни крути, нарушение правил.
Весь вид Тиэми Касаги свидетельствовал о том, что он готов повторить оскорбительный жест Химмэля. Продолжению словесной баталии помешала Люст Масимо, заявившая, что съемки будут продолжаться и дальше. Это вызвало вздох огорчения даже у Бао-Бао, не говоря уже о парнях – похоже, исполнительный продюсер решила выжать их до капли.
На помощь им неожиданно пришла сама природа. Где-то на востоке, предваряя собою рассвет, послышались глухие раскаты грома, а через несколько минуту повеяло прохладой приближающегося проливного дождя. Масимо тут же раскричалась, сетуя на метеорологов, прогнозировавших хорошую погоду, но все же разрешила группе сворачиваться и отправляться в пансионат.
- Слава богам! – с чувством проговорил Иса, воздев руки к небу и ощущая на ладонях первые капли дождя. – Мы свободны!
Югэн, уходя в свой номер, бросил на Химмэля красноречивый взгляд. Тот сделал вид, будто ничего не заметил. Придя в свой номер, сероглазый юноша неспешно выпил банку газировки, затем принял душ, и только после этого отправился в номер любовника. Химмэль со злорадством ожидал, что тот, утомленный съемочным процессом, будет крепко спать – но парень как назло, бодрствовал, валяясь на постели. Волосы были влажны после душа, а тело Югэна, укутанное махровым халатом, дышало теплотой.
- Мог бы поторопиться, - заметил Югэн с ноткой недовольства. – Думаешь, завтра дадут выспаться?
- Так и ложился бы спать, - парировал Химмэль.
- Без тебя?
Югэн поднялся и, приблизившись к нему вплотную, обвил его шею руками. Химмэль не сделал движения навстречу, позволяя ему делать все, что заблагорассудится. Югэн начал целовать его – неторопливо, мягко, со знанием дела – постепенно разжигая в теле юноши огонь желания. И Химмэль в который раз поддался этому огню, позволяя ему вскружить голову, пробежаться судорогой по мышцам и вспенить жаром кровь.
В следующую минуту в дверь деликатно постучались.
- Это официант, я заказал в баре еду, - сказал Югэн, отвечая на молчаливое удивление любовника.
- Я не прочь чего-нибудь перекусить, - вздохнул Химмэль вполне мирно.
Югэн, не поглядев в глазок, распахнул дверь. На пороге не оказалось тележки с блюдами из бара. Там стоял, пошатываясь как пьяный, Кавагути.
Мужчина сильно сдал за время, прошедшее с тех как его сняли с поста старшего менеджера проекта «Шоубойз» - растерял всю свою презентабельность, осунулся, похудел, был одет в какое-то мятое тряпье. В дрожащей руке он сжимал небольшой «кольт», который вытащил из кармана пиджака.
- Ты сломал мне жизнь! – скорее взвизгнул, нежели воскликнул Кавагути.
Химмэлю показалось, будто действия внезапно стали происходить как в замедленной съемке. Югэн, побледнев, отшатнулся назад, увидев, что брошенный любовник вскидывает руку с пистолетом. Кавагути, целясь ему в грудь, закусил губу до крови, что есть силы надавливая на курок и готовый его спустить.
Химмэль не помнил, как сорвался с места, бросившись к двери лишь с одной мыслью – спасти Югэна.
Его стремительное движение привлекло внимание Кавагути и он, придя в неистовство, замешкался – испытывая желание перевести дуло пистолета в сторону светловолосого парня. Так он потерял секунду, которую мог использовать для выстрела в свою первоначальную цель. Химмэль подлетел к Кавагути и успел ударить его по руке, в которой тот держал оружие.
Прогремел выстрел.