Сокрытый в глубине леса, я был первым творением Бога...То, что я расскажу вам, есть прошлое, будущее и правда...
18____________ 18 ___________
В последнее майское воскресение стадион Токио Доум оказался забит под завязку: почти шестьдесят тысяч человек пришли на благотворительный концерт «Храни жизнь». На сцене, в лучах прожекторов и свете пиротехники, выступал бойз-бэнд под названием «Daisy». Публика улюкала и визжала в такт зажигательным танцевальным движениям, размахивая в воздухе фосфорическими палочками, флагами и плакатами.
За кулисами идущего концерта было многолюдно и не менее шумно – всюду суетливо сновали техники, ассистенты, реквизиторы, гримеры, разряженные в сценические костюмы парни и девушки из кордебалета и сами артисты, ожидающие своей очереди на выход. Химмэлю даже чудилось, будто он попал в прошлое – в тот жаркий июньский вечер, когда ему предстояло участвовать в отборочном туре первого этапа реалити-шоу. Тогда он, находясь среди сумасшедшей толчеи и шума, еще не знал, что его ожидает, сможет ли он пройти конкурс, добьется ли чего-нибудь.
Сегодня будущее Химмэля выглядит куда более определенным, нежели год назад – однако есть из-за чего волноваться.
Сегодня они выступят с дебютной песней – той самой, что они с Югэном написали вместе. Во время вынужденного двухнедельного отпуска, он не репетировал танцевальную часть номера – как, впрочем, и остальные парни, ведь Сибил Гэсиро, заботясь о репутации, демонстративно объявила в прессе о временном прекращении ВСЕЙ деятельности группы; поэтому были приостановлены съемки сериала, отменено участие в ток-шоу «Ужин у Бао-Бао», прекращены занятия с хореографом и отложены съемки их первого клипа. Химмэль вернулся в Японию за тридцать часов до благотворительного концерта – и сразу же погрузился в пучину деятельности; вместе с коллегами по группе он стал фанатично репетировать концертный номер, пытаясь наверстать упущенное в крайне сжатые сроки. В итоге, спали они от силы около двух часов, не больше, а чтобы не загнуться от усталости – едва ли не килограммами поглощали шоколадные батончики и пили сладкую газировку с разбавленным в ней энергетиком.
- Могли бы выделить отдельную гримерку! – раздраженно сказал Нибори Оониси. – Что за фигня?
Недовольство парня вызвало устройство гримерных комнат – вернее, их отсутствие. Устроители концерта, собрав под крышей Токио Доум несколько десятков эстрадных звезд, не стали утруждать себя вопросом их комфортного размещения, соорудив в просторных подсобных помещениях множество закутков без дверей, огороженных пластиковыми перегородками. В этих закутках участников концерта гримировали и причесывали, переодеваться им приходилось за ширмами – дабы скрыться от случайных взглядов.
- Опять ты завел эту песню! – рассмеялся Иса. – Будь попроще. В конце концов, это благотворительный концерт, все деньги должны отправиться голодающим детям в Африке, и нечего удивляться, что организаторы решили сэкономить на гримерках.
- Но мы ведь звезды! - продолжал упрямо бубнить парень.
- Нибори, тебя мама не научила правилам приличия? Скромность украшает, - подкольнул друга Дайти Хига.
- Я шел в шоу-бизнес не блистать скромностью, - возразил ему Оониси обиженно. – Я думал, будет как в голливудских фильмах! Все самое лучшее: самые крутые тачки, президентские люксы в роскошных отелях, отдельные гримерки со звездочками на дверях… А на деле? Катаемся на автобусах, живем в общаге, круглосуточно пашем как рабы, а нам даже гримерку нормальную не выделили!
- Оониси, сделай одолжение и заткнись, - вмешался Югэн. – У меня от твоего нытья уши вянут.
- Я просто высказываю свое мнение!
Отстранив рукой костюмера, помогающего ему облачаться в сценический наряд, Югэн повернулся в сторону возмущающегося парня.
- У тебя короткая память. Забыл уже, что ты вообще не должен был попасть в группу? Может, еще не поздно тебя убрать из состава?
Оониси, услышав стальные нотки в его голосе, сразу же притих.
- Мальчики, не ссорьтесь! – величественно вплывая в закуток тоном ласкового диктатора произнесла Сибил Гэсиро. Пришла она без своего фаворита Кея, но в сопровождении личного секретаря и телохранителя. Окинув взором юношей, женщина остановилась на Химмэле: - Как ты себя чувствуешь, милый?
Только она могла говорить с ним с материнской заботой и при этом бесстыдно раздевать взглядом! Гэсиро послала своему подопечному обходительную улыбку, скрывая за ней эротический интерес.
- Спасибо, в норме, - откликнулся юноша спокойно; он уже привык к тому, что та все время облизывается при виде него.
Будь на месте Химмэля кто-то другой и отреагируй он так подчеркнуто равнодушно на ее любезный вопрос – Гэсиро бы ни за что не простила ему подобного поведения. Но Химмэль… Она всегда питала к нему слабость, не в силах устоять перед его очарованием! Мальчишка мог огрызаться, хамить, упрямиться, делать глупости – Гэсиро была готова простить ему все за его красоту и притягательность. Уж она-то знала толк в мужских достоинствах! Химмэль только-только начал расцветать, входя в самую обворожительную и пленительную пору юности – столь любимую самой Сибил – пору, когда красота и молодость тела так выгодно сочетаются с амбициозными устремлениями. И Гэсиро планировала сорвать этот только начавший распускаться цветок, чтобы вдоволь насладиться им… И, рано или поздно, она добилась бы своего, если б вдруг у Химмэля вдруг не объявился богатый и знаменитый отец! Жаль, но теперь ей на эту сероглазую красоту придется любоваться издали.
- Ну а вы, ребята? Готовы к испытанию? – президент снизошла до прочих участников группы.
Те с энтузиазмом ответили, что, конечно, готовы. Удовлетворенная «смотром войск», она уже собиралась отправиться в концертный зал, чтобы с вип-ложи наблюдать за выступлением группы, как на входе в гримерку появился пожилой мужчина в смокинге. Это был японец, лет шестидесяти на первый взгляд. Несмотря на элегантную одежду, превосходный маникюр и аккуратно уложенные волосы, он почему-то сразу производил неприятное впечатление – возможно, из-за плохо скрытой ненависти, с которой он взирал на Гэсиро и шестерых ее подопечных. Химмэль никогда прежде не видел этого старика, однако нечто неуловимое в его повадках - пусть тот еще и не успел открыть рот и заговорить – напомнило ему Кисё Куроки.
- Как я мог не поприветствовать великолепную госпожу Гэсиро и не высказать свое восхищении ее успехами? – фамильярно и крайне фальшиво воскликнул старик и шагнул в гримерку. Его тут же остановил Стив, дежуривший внутри закутка. Это явно задело незваного гостя, хотя тот и постарался сие скрыть: - Дорогой мой, уверяю вас, уж кому-кому, а мне дорогу закрывать не стоит. Я – Каеге Ватасэ - президент компании J-Star Industries.
- Он не понимает японского, - усмехнулся Химмэль, услышав речь старика. Перейдя на английский, он велел телохранителю пропустить старика, дабы тот не счел себя оскорбленным.
- Чудесно, что вы почтили нас своим визитом, господин Ватасэ, - любезно проговорила Сибил Гэсиро. - Не предполагала, что вы будете присутствовать здесь.
- А почему нет? Мои мальчики тоже участвуют в концерте, а кому, как не нам с вами знать, что нельзя упускать удобного случая для рекламы, - старик хищно улыбнулся, оценивающим взором окидывая шестерых юношей. – До чего хороши, один лучше другого! Признаю, что у вас превосходный вкус, госпожа Гэсиро. Вы собрали восхитительную коллекцию…
- Неужели у всех воротил в шоу-бизнесе одна и та же проблема? – заговорил неожиданно Химмэль, рассерженный его откровенно алчным высказыванием. – Вы смотрите на артистов, как на скаковых лошадей или мясо на прилавке магазина.
- Вас это задевает, молодой человек? – притворно-ласково осведомился Ватасэ.
- Мне становится смешно, - прямо ответил тот. – Кем вы себя возомнили? Коллекционерами? Нашими хозяевами? Вершителями человеческих судеб? Смешно, честное слово! Смешнее этого было бы, разве что, если б вы сейчас начали убеждать нас в своем бессмертии.
Его коллеги по группе невольно прыснули от смеха. Сибил Гэсиро сдержанно улыбнулась, ее даже не удивил выпад Химмэля – с его-то характером следовало ожидать чего-нибудь подобного. Сероглазый мальчишка хамил и артачился даже тогда, когда у него не было влиятельного покровителя, чего же ждать сейчас, когда благодаря Ингу Фагъедиру ему все будет прощено?..
- Вы остры на язык, господин… Фагъедир, - Ватасэ внешне остался невозмутим, только вот желчь, залившая веки и шею, выдавала его негодование. – О вашем непростом характере ходят легенды и, говоря начистоту, мне было любопытно узнать, насколько правдивы все эти легенды. Что ж, могу сказать, вы столь же красивы и талантливы, сколь и не воспитаны.
- Я могу быть воспитанным, - насмешливо сказал Химмэль, - когда человек этого достоин.
Теперь все лицо Каеге Ватасэ обильно залилось желчью.
- Однако, какая дерзость… Возможно, госпожа Гэсиро преуспела в коммерческой выгоде проекта, но явно проиграла по части дисциплины и соблюдения субординации. С гордостью замечу, что моя компания следит за соблюдением приличий и не позволяет даже знаменитостям проявлять подобную бесцеремонность! – выдав такую тираду, старик надменно развернулся и прошествовал к выходу.
- Ты был очень груб, Химмэль,- сказала хозяйка CBL Records, дождавшись, когда Ватасэ уйдет.
- Почему же вы не сделали мне замечания сразу? – нагло поинтересовался юноша.
- Не могла отказать себе в удовольствии увидеть его ошеломленную физиономию, - Сибил Гэсиро не скрывала своего удовлетворения. Сверившись с часами, она сменила тему: - Скоро ваш выход, дорогие мои. Мне пора в ложу. Удачи!
Как только важная персона удалилась, в закутке тут же раздался гомерический смех. Парни, с интересом следившие за разговором Химмэля и Каеге Ватасэ, дали волю веселью.
- Вы видели лицо старикана? Я думал, он прямо тут окочурится! – заявил Иса. – Наверное, его ручные мальчики в жизни с ним так не говорили.
- Кто-кто? Ручные мальчики? – переспросил Химмэль.
- Ну да, ты разве не знал, что Ватасэ специализируется на мальчиках?
- Я не знал даже, что он существует.
- J-Star Industries специализируется исключительно на мальчиках, в отличии от CBL Records, - просветил его главный сплетник группы. - Это прихоть Ватасэ, потому что, как поговаривают, он любитель мальчиков. А еще рассказывают, что создал в своей компании настоящий гарем для себя – все парни прыгают к нему в постель по щелчку пальцев. Вот поэтому, парней из его агентства зовут «ручными мальчиками».
- Тогда он и вправду нечасто слышит такое в свой адрес! - хохокнул Дайти Хига.
- Я имел в виду не только его, - покачал головой Химмэль. – И Гэсиро тоже. Все они одинаковы.
- Конечно, очень умно - нагрубить влиятельному человеку, - прокомментировал Югэн, оставаясь серьезным. – Жаль только, не все могут позволить себе такую роскошь.
- Мне тоже жаль, что единственная ТВОЯ роскошь – это возможность грубить тем, кто слабее тебя, - не преминул дать сдачи сероглазый юноша, не желая молча терпеть упрек.
Югэн уставился на Химмэля потемневшим, не предвещающим ничего хорошего взором. Атмосфера в закутке мгновенно накалилась - участники группы, визажисты и костюмеры невольно притихли, предчувствуя дурное. Химмэль же принял подчеркнуто вызывающий вид - черт возьми, как же он был рад зацепить его! Хоть какая-то отдушина после двухнедельной разлуки и стервозного молчания со стороны Югэна.
- Выход через десять минут! Готовность номер один! – заглянув к ним, зычным голосом объявил ассистент отвечающий за распорядок выступлений.
Югэн поджал губы и ничего не сказал Химмэлю – его профессионализм взял верх над эмоциями. Он, отвернувшись, позволил костюмеру закончить работу над его сценическим костюмом.
Иса, желая разрядить обстановку, между тем вернулся к сплетням о Каеге Ватасэ. По его словам, года два назад Ватасэ тоже подумывал о создании реалити-шоу, в котором освещалась бы судьба новой группы. Но бюджет шоу показался ему слишком высоким и старик отказался от идеи – о чем впоследствии горько пожалел. Сибил Гэсиро, не побоявшаяся денежных расходов, запустила реалити-шоу – и теперь пожинала плоды своего триумфа. А у J-Star Industries, тем временем, дела идут не ахти как: в последнем сезоне все новички дебютировали крайне неудачно, у них есть несколько популярных исполнителей и группа «Daisy» - которые приносят кое-какой доход, однако в эстрадных кулуарах поговаривают, что акционеры J-Star Industries крайне недовольны политикой Ватасэ. Если в скором времени агентство не сможет удивить публику новым и сногсшибательным проектом, то CBL Records сожрет конкурента и не подавится.
- Выход через три минуты! – снова объявил ассистент.
Костюмеры отступили, довольные своей работой. Их стараниями, участники группы были одеты в стиле нео-бурлеск с вкраплениями японского гламура: невероятно помпезные пиджаки и жилетки, на которые нашили несметное количество стразов, супер-обтягивающие брюки, заправленные в высокие шнурованные ботинки в золоченой шнуровкой. Также у Югэна имелась гангстерского вида шляпа, а у Исы – черная бандана – остальные юноши волею визажистов были просто оригинально причесаны.
Уже стоя на подступах к сцене и скрытые от взглядов зрителей декорациями, Химмэль и Югэн мельком посмотрели друг на друга. В глазах парня Химмэль не смог заметить хоть каких-нибудь чувств – в них виднелась лишь отчужденность. За тридцать часов, предшествующих концерту, они ни разу не остались наедине, да Югэн и не пытался подстроить встречу. Может, оно и к лучшему?.. Чьи-то пальцы легли на руку Химмэля. Тиэми, считая последние секунды до начала выступления, взволнованно прикоснулся к нему, желая разделить с ним трепетный миг. Сероглазый юноша послал ему теплую улыбку и жал руку Касаги в ответ.
Началось!
В зале погас свет, погрузив Токио Доум на несколько секунд во тьму. Первыми ожили интерактивные экраны, полыхнув на зрителей вспышками огня и вызвав возгласы восторженного предвкушения. Акустические системы, нагнетая обстановку в зале, передали в зал нарастающий гул, похожий на звук работающих самолетных пропеллеров. Затем один за другим на сцене взорвались фейерверки, взмыли ввысь огненный фонтаны, а сверху посыпалась серебристая пыль – и в унисон десятки тысяч голосов взорвались единым воплем, похожим на взрыв атомной бомбы.
Декорация, закрывающая Химмэля, исчезла первой. Юноша сделал шаг вперед и, приложив руку к груди, запел:
К тебе любовь меня сжигает
Я не с тобой, но я к тебе спешу….
Вторым вступил Югэн, стоя к залу спиной и поэтично склонив вбок голову с надвинутой на глаза шляпой:
Помни – с любовью не играют
Дождись меня, вот все, о чем прошу!..
Зал сотрясли громоподобные раскаты электрогитары, открывающей собою композицию. Гитару нагнали ударные, выбивая ритм, за которыми, придавая всей мелодии гармоничность, зазвучали басы, а последним - в качестве основного солирующего инструмента - подал голос синтезатор. Темп песни, как и хотели Югэн с Химмэлем, получился умеренно-быстрым, как нельзя лучше подходящим для танцев. Мелодия, написанная двумя юношами, заводила слушателей с первых аккордов, балансируя на грани между легкими ритмами, принятыми в поп-музыке, и более глубоким звучанием, свойственным рок-музыке.
Едва грянул вступительный проигрыш, появились четверо оставшихся участников группы. Под оглушающие девичьи визги, парни начали танцевать – отчетливо и синхронно соблюдая все элементы хореографии, органично оттеняя достоинства друг друга. Сцена сплотила их, уничтожив – пусть и ненадолго – все сложности и трения внутри группы. Сейчас они были едины. Глядя на них, никому и в голову не могло прийти, что у них было всего тридцать часов для окончательной отработки номера, так самоуверенно они держались перед публикой.
Вступительный проигрыш подошел к концу. Югэн, выдвинувшись вперед, пропел первый куплет:
Нас разлучили дни и ночи
Проведенные вдали
Вокруг меня одно пророчат –
Меня забыла ты, увы!
Химмэль, совершив танцевальное па, подхватил второй куплет:
Мы были вместе, ссорились, мирились
Я повторял тебе без устали «люблю»
Как на разлуку мы с тобой решились?
Как мог я руку выпустить твою?..
Исао Миура и Дайти Хига разделили между собой третий куплет:
Ты далеко, а я тоскую
Ты свет мой, путеводная звезда
В мечтах я вновь тебя целую,
И клянусь с тобой остаться навсегда…
Парни взошли на подиум, ведущий к круглой сцене в середине бейсбольного поля, занятого сейчас тысячами зрительниц. Остановившись там, певцы оказались в центре перевозбужденной толпы, наваливающейся на ограждения – словно потерпевшие кораблекрушение на маленьком островке в средоточии охваченного штормом моря. Выстроившись в круг, спинами друг к другу, группа «Showboys» шестью сильными голосами взяла припев:
К тебе любовь меня сжигает
Я не с тобой, но я к тебе спешу.
Помни – с любовью не играют
Дождись меня, вот все, о чем прошу!
Я уже близко, любимая, жестокая,
Замри и обернись скорей
Я хочу целовать тебя в Токио
В мерцании неоновых огней…
Совершив несколько танцевальных па, участники группы поменялись местами, так, чтобы их могли рассмотреть зрители в разных точках зала. Химмэль, игриво подмигнув маячившему у подступов к сцене оператору с камерой, и перешел к следующему куплету:
Твои глаза – и пытка и услада
Дьявольски-ангельское что-то они в себе таят
Ты только глянешь – и слов уже не надо
Я пленен! Но плену только рад…
Эстафету у него принял Югэн, добавив в голос несколько страдальческих ноток:
И жизни целой мне не хватит
Чтобы до дна испить любовь!
Испустим дыханье с тобою на закате
А на рассвете – мы родимся вновь.
Последний куплет достался Нибори Оониси и Тиэми Касаги, не ударившим в грязь лицом и на должном уровне взявшим все ноты:
И навсегда лишь мы с тобою -
Сквозь все разлуки, ссоры и печаль!
Мы связаны одной судьбою
И связь эта прервется едва ль…
И снова настала очередь припева, который юноши совместили с танцем. По замыслу балетмейстера Канадзавы, они обязаны были исполнить несколько сложных движений с пике – и все бы ничего, только небольшая по размерам сцена не оставляла места для ошибки и неловкости. Стоит оступиться и нечаянно задеть кого-нибудь из партнеров и они могут на глазах у шестидесяти тысяч фанатов свалиться со сцены. К счастью, участники группы безупречно исполнили все элементы - мысленно благодаря Канадзаву за науку, преподанную им еще в школе тренировки молодежи, где тот заставлял своих подопечных отплясывать на брыкающемся щите а-ля «Джанет Джексон».
Основная музыкальная тема песни прервалась, уступая место бриджу* - исчезли ударные, соло и бас гитары, зато усилились басы, замедлился ритм синтезатора. Иса, приняв вид лихого репера, выросшего в неблагополучном районе и не раз имевший неприятности с полицией, выступил с речитативом, пока прочие участники группы возвращались на большую сцену:
Я любуюсь тобой,
Малышка.
И не надо другой,
Ты слышишь?
Наше счастье так зыбко,
Малышка.
Подари мне улыбку
Мы так близко…
Потом наступило время третьего – завершающего – припева. Вложив в свои голоса максимум эмоций, юноши завершили песню в апогее зрительского экстаза. Оглушенные аплодисментами и криками, они поклонились публике, благодаря ее за горячий – иными словами и не скажешь! – прием. Стоило участникам группы двинутся по направлению к закулисью, как толпа протестующее завыла, затопала ногами, требуя от них остаться и продолжить шоу. Но задерживаться на сцене было строго запрещено правилами безопасности и распорядком выступлений - поэтому, помахав руками на прощание залу, певцы ушли.
Оказавшись в подсобных помещениях, Тиэми бросился Химмэлю на шею:
- Мы сделали это! Как же классно!
Сероглазый юноша засмеялся, приятно пораженный его пылкостью, и обнял его в ответ. Тогда, охваченный восторгом, к ним присоединился Оониси, обняв и Химмэля и Касаги - а за ним последовали Иса и Хига. Лишь Югэн сохранил дистанцию, нацепив на лицо маску высокомерного торжества.
- Ребята, вы молодцы, - когда они переодевались, к ним в гримерку ворвалась Люси Масомо. Впервые за долгое время, она не рычала на них, а даже улыбалась. – Высший пилотаж! Публика там беснуется и не дает следующим участникам начать выступление. Сегодня вечером это появится во всех новостных интернет-порталах. А завтра в газетах! Прекрасно! Великолепно! – отойдя от первых восторгов, она закончила речь деловым тоном: - С вас еще участие в благотворительном ужине. Это простая формальность: появитесь там, поздороваетесь с представителями фонда и можете уезжать.
Ужин фонд «Подари жизнь» устраивал в одном из ресторанов в районе Минато. В ресторане собрались сливки токийского светского общества, привлеченные возможностью покрасоваться перед объективами репортеров, освещающих деятельность фонда, а также поближе познакомиться со звездами эстрады. Многие из состоятельных гостей явились на мероприятие только ради группы «Showboys», ведь она из-за напряженного рабочего графика практически не выходила в свет – не только женщины и девушки мечтали увидеть юных знаменитостей, но и мужчины, прельщенные скандалами, которыми была окутана история группы. Поэтому, стоило шестерым парням из «Showboys» переступить порог ресторана, как их окружило плотное скопище людей, стремящихся завладеть их вниманием. Особенно не повезло Химмэлю – его взяла в осаду по меньшей мере полсотни человек. Репортеры без конца сверкали вспышками и лезли с бестактными вопросами, какие-то люди в смокингах и клубных пиджаках пытались пожать ему руку, женщины и девушки липли к нему, как пчелы на мед – едва не вызывая у Химмэля приступы удушья запахом своих духов.
«Господин Фагъедир! В вас стрелял бывший сотрудник CBL Records - как вы прокомментируете это?»
«До чего приятно познакомится с сыном знаменитого Ингу Фагъедира!»
«Я просто обожаю вас, Химмэру! Я ваша преданная поклонница, прошу вас, подарите мне хотя бы один танец!»
От неустанного внимания и жуткой толкотни, Химмэль быстро озверел и стал придумывать, как незаметно сбежать из ресторана. В какой-то момент, он заметил Югэна в дальнем конце ресторана вместе с Онидзуми – и его настроение испортилось окончательно и бесповоротно. Какого хрена богатенький индюк приперся в ЭТОТ ресторан? Даже тут не может отлепиться от Югэна? Вот уж чье лицо Химмэль не хотел видеть в светской тусовке!..
Вскоре он потерял Югэна и Онидзуми из виду. Решив, что те удалились, дабы побыть вместе, сероглазый юноша совсем сник, несмотря на решение не выдать своих чувств. Он стал оглядываться в толчее, пытаясь отыскать взглядом выход – ему было тошно, его мутило, он хотел как можно скорее оказаться на свежем воздухе. Его продолжали дергать незнакомые люди, и он почти дозрел до того, чтобы начать их грубо отталкивать от себя.
- Эй!
Рядом с Химмэлем неожиданно материализовался Югэн. Схватив юношу за руку, тот дернул его, побуждая следовать за собой. Вдвоем они вырвались из толчеи в банкетном зале и убежали в подсобные помещения. Югэн дал официанту крупную купюру и тот провел их к служебному туалету, где парни заперлись.
Внутри было тесно и довольно неприятно пахло, но, учитывая обстоятельства, Химмэль не стал обращать внимание на отсутствие романтики - у него имелись куда более важные намерения. Не успел Югэн сказать или сделать что-нибудь, как Химмэль отвесил ему оплеуху. Удар получился увесистым, намного сильнее обычной пощечины. Югэн отлетел к стене, а, попробовав выпрямиться, опять получил в лицо.
- Тварь! – прошипел Химмэль, чуть не теряя разум от захлестнувшей его ярости.
- Не бей так, оставишь следы! – тоже прошипел Югэн.
- Как ты заботишься о своем сраном ебальнике! – усмехнулся тот лихорадочно, однако бить по лицу перестал. Вместо этого он двинул ему кулаком в солнечное сплетение и тем самым отправил в нокаут. Пока Югэн сидел на полу, кашляя и пытаясь восстановить дыхание, Химмэль наклонился к нему и быстро заговорил: - На что ты рассчитывал, приведя меня в этот вонючий сортир? Что я тебе прямо тут дам? Встану раком и позволю с оттяжечкой засадить мне? Так вот – обломаешься, мудак! Онидзуми отлично удовлетворял тебя эти две недели? Так пусть удовлетворяет дальше!
- Бесишься, что я не позвонил тебе, не так ли? – хрипло, еще не отдышавшись, спросил Югэн. – Я был очень занят.
- Не ври мне, сукин сын! Не прокатит!
- У меня были дела, говорю тебе.
Химмэль замахнулся на него, готовый как следует врезать ему по обнаглевшей роже. Как же достало его вранье! Как достали уловки, при помощи которых Югэн так ловко манипулирует им! Юноша все же не ударил любовника, в последний миг совладав с собой. Это дало Югэну возможность сказать:
- Думаешь, мне было приятно, когда ты уехал в Америку с Касаги? Я мог много чего тебе сказать! Я промолчал, хотя знаю, как Мисс Монро относится к тебе. Он ведь ждет момента, когда сможет залезть к тебе в штаны, не так ли?
На Химмэля нахлынула горячая волна смятения, его щеки заметно порозовели.
- Оставь Касаги в покое, - пытаясь скрыть конфуз, проговорил он. – Вечно ты переводишь тему на него, вместо себя и Онидзуми!
- Онидзуми и есть мое дело, - улыбнулся Югэн вдруг.
До Химмэля не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, юноша едва не разрыдался, раненый в самое сердце. Сволочь, гнусная сволочь! Химмэль решил, будто тот оправдывается, выдумав какое-то «дело», а на самом деле Югэн просто изощренно подтрунивает над ним. Онидзуми – и есть его дело, и Химмэль абсолютно прав, предполагая, что эти две недели Югэн и Оницура Коидзуми провели вместе.
- Знаешь, что?.. Пошел ты! - Химмэль стал дергать защелку, желая выйти из туалета, пока слезы не брызнули из глаз.
С противоположной стороны кто-то тоже попытался открыть дверь. Когда та распахнулась, Химмэль и Оницура Коидзуми оказались стоящими лицом к лицу. Неожиданный визитер удивленно разинул рот, узрев сероглазого юношу, а за ним Югэна, сидящего на полу.
- Югэн? Я искал тебя. Официант сказал, что ты ушел сюда…– с беспокойством проговорил Онидзуми. Заметив следы от ударов на лице Югэна, он, вспыхнув негодованием, схватил Химмэля за лацканы. – Ты его избил, мерзавец?!
- Самую малость, - вежливо откликнулся юноша. А затем с силой двинул ему коленом в промежность, одним ударом ликвидировав препятствие на своем пути. Онидзуми, сдавленно всхлипнув, свалился на пол. Впрочем, Химмэль не поторопился сразу уйти, предпочтя кое-что еще добавить: - Чтоб ты знал – я побил его, потому что сегодня мне не захотелось трахаться с ним, - глаза Онидзуми, и без того расширившиеся от боли, теперь чуть не вылезли из орбит. Он попытался ругнуться, чем вызвал у Химмэля горькую улыбку: - Ты что, не знал, что он спит чуть ли не с каждым встречным? Решил, что я один такой, кто трахался с ним, пока он пудрил тебе мозги? Спроси-ка об этом Кавагути!
Сказав это, Химмэль удалился, оставив их одних.
________________________
* Бридж - в песне применяется как своеобразное отступление от основной темы, небольшая передышка. Задача бриджа – перенести песню в новое измерение, перевести ее на следующий уровень.
___________________________
В последнее майское воскресение стадион Токио Доум оказался забит под завязку: почти шестьдесят тысяч человек пришли на благотворительный концерт «Храни жизнь». На сцене, в лучах прожекторов и свете пиротехники, выступал бойз-бэнд под названием «Daisy». Публика улюкала и визжала в такт зажигательным танцевальным движениям, размахивая в воздухе фосфорическими палочками, флагами и плакатами.
За кулисами идущего концерта было многолюдно и не менее шумно – всюду суетливо сновали техники, ассистенты, реквизиторы, гримеры, разряженные в сценические костюмы парни и девушки из кордебалета и сами артисты, ожидающие своей очереди на выход. Химмэлю даже чудилось, будто он попал в прошлое – в тот жаркий июньский вечер, когда ему предстояло участвовать в отборочном туре первого этапа реалити-шоу. Тогда он, находясь среди сумасшедшей толчеи и шума, еще не знал, что его ожидает, сможет ли он пройти конкурс, добьется ли чего-нибудь.
Сегодня будущее Химмэля выглядит куда более определенным, нежели год назад – однако есть из-за чего волноваться.
Сегодня они выступят с дебютной песней – той самой, что они с Югэном написали вместе. Во время вынужденного двухнедельного отпуска, он не репетировал танцевальную часть номера – как, впрочем, и остальные парни, ведь Сибил Гэсиро, заботясь о репутации, демонстративно объявила в прессе о временном прекращении ВСЕЙ деятельности группы; поэтому были приостановлены съемки сериала, отменено участие в ток-шоу «Ужин у Бао-Бао», прекращены занятия с хореографом и отложены съемки их первого клипа. Химмэль вернулся в Японию за тридцать часов до благотворительного концерта – и сразу же погрузился в пучину деятельности; вместе с коллегами по группе он стал фанатично репетировать концертный номер, пытаясь наверстать упущенное в крайне сжатые сроки. В итоге, спали они от силы около двух часов, не больше, а чтобы не загнуться от усталости – едва ли не килограммами поглощали шоколадные батончики и пили сладкую газировку с разбавленным в ней энергетиком.
- Могли бы выделить отдельную гримерку! – раздраженно сказал Нибори Оониси. – Что за фигня?
Недовольство парня вызвало устройство гримерных комнат – вернее, их отсутствие. Устроители концерта, собрав под крышей Токио Доум несколько десятков эстрадных звезд, не стали утруждать себя вопросом их комфортного размещения, соорудив в просторных подсобных помещениях множество закутков без дверей, огороженных пластиковыми перегородками. В этих закутках участников концерта гримировали и причесывали, переодеваться им приходилось за ширмами – дабы скрыться от случайных взглядов.
- Опять ты завел эту песню! – рассмеялся Иса. – Будь попроще. В конце концов, это благотворительный концерт, все деньги должны отправиться голодающим детям в Африке, и нечего удивляться, что организаторы решили сэкономить на гримерках.
- Но мы ведь звезды! - продолжал упрямо бубнить парень.
- Нибори, тебя мама не научила правилам приличия? Скромность украшает, - подкольнул друга Дайти Хига.
- Я шел в шоу-бизнес не блистать скромностью, - возразил ему Оониси обиженно. – Я думал, будет как в голливудских фильмах! Все самое лучшее: самые крутые тачки, президентские люксы в роскошных отелях, отдельные гримерки со звездочками на дверях… А на деле? Катаемся на автобусах, живем в общаге, круглосуточно пашем как рабы, а нам даже гримерку нормальную не выделили!
- Оониси, сделай одолжение и заткнись, - вмешался Югэн. – У меня от твоего нытья уши вянут.
- Я просто высказываю свое мнение!
Отстранив рукой костюмера, помогающего ему облачаться в сценический наряд, Югэн повернулся в сторону возмущающегося парня.
- У тебя короткая память. Забыл уже, что ты вообще не должен был попасть в группу? Может, еще не поздно тебя убрать из состава?
Оониси, услышав стальные нотки в его голосе, сразу же притих.
- Мальчики, не ссорьтесь! – величественно вплывая в закуток тоном ласкового диктатора произнесла Сибил Гэсиро. Пришла она без своего фаворита Кея, но в сопровождении личного секретаря и телохранителя. Окинув взором юношей, женщина остановилась на Химмэле: - Как ты себя чувствуешь, милый?
Только она могла говорить с ним с материнской заботой и при этом бесстыдно раздевать взглядом! Гэсиро послала своему подопечному обходительную улыбку, скрывая за ней эротический интерес.
- Спасибо, в норме, - откликнулся юноша спокойно; он уже привык к тому, что та все время облизывается при виде него.
Будь на месте Химмэля кто-то другой и отреагируй он так подчеркнуто равнодушно на ее любезный вопрос – Гэсиро бы ни за что не простила ему подобного поведения. Но Химмэль… Она всегда питала к нему слабость, не в силах устоять перед его очарованием! Мальчишка мог огрызаться, хамить, упрямиться, делать глупости – Гэсиро была готова простить ему все за его красоту и притягательность. Уж она-то знала толк в мужских достоинствах! Химмэль только-только начал расцветать, входя в самую обворожительную и пленительную пору юности – столь любимую самой Сибил – пору, когда красота и молодость тела так выгодно сочетаются с амбициозными устремлениями. И Гэсиро планировала сорвать этот только начавший распускаться цветок, чтобы вдоволь насладиться им… И, рано или поздно, она добилась бы своего, если б вдруг у Химмэля вдруг не объявился богатый и знаменитый отец! Жаль, но теперь ей на эту сероглазую красоту придется любоваться издали.
- Ну а вы, ребята? Готовы к испытанию? – президент снизошла до прочих участников группы.
Те с энтузиазмом ответили, что, конечно, готовы. Удовлетворенная «смотром войск», она уже собиралась отправиться в концертный зал, чтобы с вип-ложи наблюдать за выступлением группы, как на входе в гримерку появился пожилой мужчина в смокинге. Это был японец, лет шестидесяти на первый взгляд. Несмотря на элегантную одежду, превосходный маникюр и аккуратно уложенные волосы, он почему-то сразу производил неприятное впечатление – возможно, из-за плохо скрытой ненависти, с которой он взирал на Гэсиро и шестерых ее подопечных. Химмэль никогда прежде не видел этого старика, однако нечто неуловимое в его повадках - пусть тот еще и не успел открыть рот и заговорить – напомнило ему Кисё Куроки.
- Как я мог не поприветствовать великолепную госпожу Гэсиро и не высказать свое восхищении ее успехами? – фамильярно и крайне фальшиво воскликнул старик и шагнул в гримерку. Его тут же остановил Стив, дежуривший внутри закутка. Это явно задело незваного гостя, хотя тот и постарался сие скрыть: - Дорогой мой, уверяю вас, уж кому-кому, а мне дорогу закрывать не стоит. Я – Каеге Ватасэ - президент компании J-Star Industries.
- Он не понимает японского, - усмехнулся Химмэль, услышав речь старика. Перейдя на английский, он велел телохранителю пропустить старика, дабы тот не счел себя оскорбленным.
- Чудесно, что вы почтили нас своим визитом, господин Ватасэ, - любезно проговорила Сибил Гэсиро. - Не предполагала, что вы будете присутствовать здесь.
- А почему нет? Мои мальчики тоже участвуют в концерте, а кому, как не нам с вами знать, что нельзя упускать удобного случая для рекламы, - старик хищно улыбнулся, оценивающим взором окидывая шестерых юношей. – До чего хороши, один лучше другого! Признаю, что у вас превосходный вкус, госпожа Гэсиро. Вы собрали восхитительную коллекцию…
- Неужели у всех воротил в шоу-бизнесе одна и та же проблема? – заговорил неожиданно Химмэль, рассерженный его откровенно алчным высказыванием. – Вы смотрите на артистов, как на скаковых лошадей или мясо на прилавке магазина.
- Вас это задевает, молодой человек? – притворно-ласково осведомился Ватасэ.
- Мне становится смешно, - прямо ответил тот. – Кем вы себя возомнили? Коллекционерами? Нашими хозяевами? Вершителями человеческих судеб? Смешно, честное слово! Смешнее этого было бы, разве что, если б вы сейчас начали убеждать нас в своем бессмертии.
Его коллеги по группе невольно прыснули от смеха. Сибил Гэсиро сдержанно улыбнулась, ее даже не удивил выпад Химмэля – с его-то характером следовало ожидать чего-нибудь подобного. Сероглазый мальчишка хамил и артачился даже тогда, когда у него не было влиятельного покровителя, чего же ждать сейчас, когда благодаря Ингу Фагъедиру ему все будет прощено?..
- Вы остры на язык, господин… Фагъедир, - Ватасэ внешне остался невозмутим, только вот желчь, залившая веки и шею, выдавала его негодование. – О вашем непростом характере ходят легенды и, говоря начистоту, мне было любопытно узнать, насколько правдивы все эти легенды. Что ж, могу сказать, вы столь же красивы и талантливы, сколь и не воспитаны.
- Я могу быть воспитанным, - насмешливо сказал Химмэль, - когда человек этого достоин.
Теперь все лицо Каеге Ватасэ обильно залилось желчью.
- Однако, какая дерзость… Возможно, госпожа Гэсиро преуспела в коммерческой выгоде проекта, но явно проиграла по части дисциплины и соблюдения субординации. С гордостью замечу, что моя компания следит за соблюдением приличий и не позволяет даже знаменитостям проявлять подобную бесцеремонность! – выдав такую тираду, старик надменно развернулся и прошествовал к выходу.
- Ты был очень груб, Химмэль,- сказала хозяйка CBL Records, дождавшись, когда Ватасэ уйдет.
- Почему же вы не сделали мне замечания сразу? – нагло поинтересовался юноша.
- Не могла отказать себе в удовольствии увидеть его ошеломленную физиономию, - Сибил Гэсиро не скрывала своего удовлетворения. Сверившись с часами, она сменила тему: - Скоро ваш выход, дорогие мои. Мне пора в ложу. Удачи!
Как только важная персона удалилась, в закутке тут же раздался гомерический смех. Парни, с интересом следившие за разговором Химмэля и Каеге Ватасэ, дали волю веселью.
- Вы видели лицо старикана? Я думал, он прямо тут окочурится! – заявил Иса. – Наверное, его ручные мальчики в жизни с ним так не говорили.
- Кто-кто? Ручные мальчики? – переспросил Химмэль.
- Ну да, ты разве не знал, что Ватасэ специализируется на мальчиках?
- Я не знал даже, что он существует.
- J-Star Industries специализируется исключительно на мальчиках, в отличии от CBL Records, - просветил его главный сплетник группы. - Это прихоть Ватасэ, потому что, как поговаривают, он любитель мальчиков. А еще рассказывают, что создал в своей компании настоящий гарем для себя – все парни прыгают к нему в постель по щелчку пальцев. Вот поэтому, парней из его агентства зовут «ручными мальчиками».
- Тогда он и вправду нечасто слышит такое в свой адрес! - хохокнул Дайти Хига.
- Я имел в виду не только его, - покачал головой Химмэль. – И Гэсиро тоже. Все они одинаковы.
- Конечно, очень умно - нагрубить влиятельному человеку, - прокомментировал Югэн, оставаясь серьезным. – Жаль только, не все могут позволить себе такую роскошь.
- Мне тоже жаль, что единственная ТВОЯ роскошь – это возможность грубить тем, кто слабее тебя, - не преминул дать сдачи сероглазый юноша, не желая молча терпеть упрек.
Югэн уставился на Химмэля потемневшим, не предвещающим ничего хорошего взором. Атмосфера в закутке мгновенно накалилась - участники группы, визажисты и костюмеры невольно притихли, предчувствуя дурное. Химмэль же принял подчеркнуто вызывающий вид - черт возьми, как же он был рад зацепить его! Хоть какая-то отдушина после двухнедельной разлуки и стервозного молчания со стороны Югэна.
- Выход через десять минут! Готовность номер один! – заглянув к ним, зычным голосом объявил ассистент отвечающий за распорядок выступлений.
Югэн поджал губы и ничего не сказал Химмэлю – его профессионализм взял верх над эмоциями. Он, отвернувшись, позволил костюмеру закончить работу над его сценическим костюмом.
Иса, желая разрядить обстановку, между тем вернулся к сплетням о Каеге Ватасэ. По его словам, года два назад Ватасэ тоже подумывал о создании реалити-шоу, в котором освещалась бы судьба новой группы. Но бюджет шоу показался ему слишком высоким и старик отказался от идеи – о чем впоследствии горько пожалел. Сибил Гэсиро, не побоявшаяся денежных расходов, запустила реалити-шоу – и теперь пожинала плоды своего триумфа. А у J-Star Industries, тем временем, дела идут не ахти как: в последнем сезоне все новички дебютировали крайне неудачно, у них есть несколько популярных исполнителей и группа «Daisy» - которые приносят кое-какой доход, однако в эстрадных кулуарах поговаривают, что акционеры J-Star Industries крайне недовольны политикой Ватасэ. Если в скором времени агентство не сможет удивить публику новым и сногсшибательным проектом, то CBL Records сожрет конкурента и не подавится.
- Выход через три минуты! – снова объявил ассистент.
Костюмеры отступили, довольные своей работой. Их стараниями, участники группы были одеты в стиле нео-бурлеск с вкраплениями японского гламура: невероятно помпезные пиджаки и жилетки, на которые нашили несметное количество стразов, супер-обтягивающие брюки, заправленные в высокие шнурованные ботинки в золоченой шнуровкой. Также у Югэна имелась гангстерского вида шляпа, а у Исы – черная бандана – остальные юноши волею визажистов были просто оригинально причесаны.
Уже стоя на подступах к сцене и скрытые от взглядов зрителей декорациями, Химмэль и Югэн мельком посмотрели друг на друга. В глазах парня Химмэль не смог заметить хоть каких-нибудь чувств – в них виднелась лишь отчужденность. За тридцать часов, предшествующих концерту, они ни разу не остались наедине, да Югэн и не пытался подстроить встречу. Может, оно и к лучшему?.. Чьи-то пальцы легли на руку Химмэля. Тиэми, считая последние секунды до начала выступления, взволнованно прикоснулся к нему, желая разделить с ним трепетный миг. Сероглазый юноша послал ему теплую улыбку и жал руку Касаги в ответ.
Началось!
В зале погас свет, погрузив Токио Доум на несколько секунд во тьму. Первыми ожили интерактивные экраны, полыхнув на зрителей вспышками огня и вызвав возгласы восторженного предвкушения. Акустические системы, нагнетая обстановку в зале, передали в зал нарастающий гул, похожий на звук работающих самолетных пропеллеров. Затем один за другим на сцене взорвались фейерверки, взмыли ввысь огненный фонтаны, а сверху посыпалась серебристая пыль – и в унисон десятки тысяч голосов взорвались единым воплем, похожим на взрыв атомной бомбы.
Декорация, закрывающая Химмэля, исчезла первой. Юноша сделал шаг вперед и, приложив руку к груди, запел:
К тебе любовь меня сжигает
Я не с тобой, но я к тебе спешу….
Вторым вступил Югэн, стоя к залу спиной и поэтично склонив вбок голову с надвинутой на глаза шляпой:
Помни – с любовью не играют
Дождись меня, вот все, о чем прошу!..
Зал сотрясли громоподобные раскаты электрогитары, открывающей собою композицию. Гитару нагнали ударные, выбивая ритм, за которыми, придавая всей мелодии гармоничность, зазвучали басы, а последним - в качестве основного солирующего инструмента - подал голос синтезатор. Темп песни, как и хотели Югэн с Химмэлем, получился умеренно-быстрым, как нельзя лучше подходящим для танцев. Мелодия, написанная двумя юношами, заводила слушателей с первых аккордов, балансируя на грани между легкими ритмами, принятыми в поп-музыке, и более глубоким звучанием, свойственным рок-музыке.
Едва грянул вступительный проигрыш, появились четверо оставшихся участников группы. Под оглушающие девичьи визги, парни начали танцевать – отчетливо и синхронно соблюдая все элементы хореографии, органично оттеняя достоинства друг друга. Сцена сплотила их, уничтожив – пусть и ненадолго – все сложности и трения внутри группы. Сейчас они были едины. Глядя на них, никому и в голову не могло прийти, что у них было всего тридцать часов для окончательной отработки номера, так самоуверенно они держались перед публикой.
Вступительный проигрыш подошел к концу. Югэн, выдвинувшись вперед, пропел первый куплет:
Нас разлучили дни и ночи
Проведенные вдали
Вокруг меня одно пророчат –
Меня забыла ты, увы!
Химмэль, совершив танцевальное па, подхватил второй куплет:
Мы были вместе, ссорились, мирились
Я повторял тебе без устали «люблю»
Как на разлуку мы с тобой решились?
Как мог я руку выпустить твою?..
Исао Миура и Дайти Хига разделили между собой третий куплет:
Ты далеко, а я тоскую
Ты свет мой, путеводная звезда
В мечтах я вновь тебя целую,
И клянусь с тобой остаться навсегда…
Парни взошли на подиум, ведущий к круглой сцене в середине бейсбольного поля, занятого сейчас тысячами зрительниц. Остановившись там, певцы оказались в центре перевозбужденной толпы, наваливающейся на ограждения – словно потерпевшие кораблекрушение на маленьком островке в средоточии охваченного штормом моря. Выстроившись в круг, спинами друг к другу, группа «Showboys» шестью сильными голосами взяла припев:
К тебе любовь меня сжигает
Я не с тобой, но я к тебе спешу.
Помни – с любовью не играют
Дождись меня, вот все, о чем прошу!
Я уже близко, любимая, жестокая,
Замри и обернись скорей
Я хочу целовать тебя в Токио
В мерцании неоновых огней…
Совершив несколько танцевальных па, участники группы поменялись местами, так, чтобы их могли рассмотреть зрители в разных точках зала. Химмэль, игриво подмигнув маячившему у подступов к сцене оператору с камерой, и перешел к следующему куплету:
Твои глаза – и пытка и услада
Дьявольски-ангельское что-то они в себе таят
Ты только глянешь – и слов уже не надо
Я пленен! Но плену только рад…
Эстафету у него принял Югэн, добавив в голос несколько страдальческих ноток:
И жизни целой мне не хватит
Чтобы до дна испить любовь!
Испустим дыханье с тобою на закате
А на рассвете – мы родимся вновь.
Последний куплет достался Нибори Оониси и Тиэми Касаги, не ударившим в грязь лицом и на должном уровне взявшим все ноты:
И навсегда лишь мы с тобою -
Сквозь все разлуки, ссоры и печаль!
Мы связаны одной судьбою
И связь эта прервется едва ль…
И снова настала очередь припева, который юноши совместили с танцем. По замыслу балетмейстера Канадзавы, они обязаны были исполнить несколько сложных движений с пике – и все бы ничего, только небольшая по размерам сцена не оставляла места для ошибки и неловкости. Стоит оступиться и нечаянно задеть кого-нибудь из партнеров и они могут на глазах у шестидесяти тысяч фанатов свалиться со сцены. К счастью, участники группы безупречно исполнили все элементы - мысленно благодаря Канадзаву за науку, преподанную им еще в школе тренировки молодежи, где тот заставлял своих подопечных отплясывать на брыкающемся щите а-ля «Джанет Джексон».
Основная музыкальная тема песни прервалась, уступая место бриджу* - исчезли ударные, соло и бас гитары, зато усилились басы, замедлился ритм синтезатора. Иса, приняв вид лихого репера, выросшего в неблагополучном районе и не раз имевший неприятности с полицией, выступил с речитативом, пока прочие участники группы возвращались на большую сцену:
Я любуюсь тобой,
Малышка.
И не надо другой,
Ты слышишь?
Наше счастье так зыбко,
Малышка.
Подари мне улыбку
Мы так близко…
Потом наступило время третьего – завершающего – припева. Вложив в свои голоса максимум эмоций, юноши завершили песню в апогее зрительского экстаза. Оглушенные аплодисментами и криками, они поклонились публике, благодаря ее за горячий – иными словами и не скажешь! – прием. Стоило участникам группы двинутся по направлению к закулисью, как толпа протестующее завыла, затопала ногами, требуя от них остаться и продолжить шоу. Но задерживаться на сцене было строго запрещено правилами безопасности и распорядком выступлений - поэтому, помахав руками на прощание залу, певцы ушли.
Оказавшись в подсобных помещениях, Тиэми бросился Химмэлю на шею:
- Мы сделали это! Как же классно!
Сероглазый юноша засмеялся, приятно пораженный его пылкостью, и обнял его в ответ. Тогда, охваченный восторгом, к ним присоединился Оониси, обняв и Химмэля и Касаги - а за ним последовали Иса и Хига. Лишь Югэн сохранил дистанцию, нацепив на лицо маску высокомерного торжества.
- Ребята, вы молодцы, - когда они переодевались, к ним в гримерку ворвалась Люси Масомо. Впервые за долгое время, она не рычала на них, а даже улыбалась. – Высший пилотаж! Публика там беснуется и не дает следующим участникам начать выступление. Сегодня вечером это появится во всех новостных интернет-порталах. А завтра в газетах! Прекрасно! Великолепно! – отойдя от первых восторгов, она закончила речь деловым тоном: - С вас еще участие в благотворительном ужине. Это простая формальность: появитесь там, поздороваетесь с представителями фонда и можете уезжать.
Ужин фонд «Подари жизнь» устраивал в одном из ресторанов в районе Минато. В ресторане собрались сливки токийского светского общества, привлеченные возможностью покрасоваться перед объективами репортеров, освещающих деятельность фонда, а также поближе познакомиться со звездами эстрады. Многие из состоятельных гостей явились на мероприятие только ради группы «Showboys», ведь она из-за напряженного рабочего графика практически не выходила в свет – не только женщины и девушки мечтали увидеть юных знаменитостей, но и мужчины, прельщенные скандалами, которыми была окутана история группы. Поэтому, стоило шестерым парням из «Showboys» переступить порог ресторана, как их окружило плотное скопище людей, стремящихся завладеть их вниманием. Особенно не повезло Химмэлю – его взяла в осаду по меньшей мере полсотни человек. Репортеры без конца сверкали вспышками и лезли с бестактными вопросами, какие-то люди в смокингах и клубных пиджаках пытались пожать ему руку, женщины и девушки липли к нему, как пчелы на мед – едва не вызывая у Химмэля приступы удушья запахом своих духов.
«Господин Фагъедир! В вас стрелял бывший сотрудник CBL Records - как вы прокомментируете это?»
«До чего приятно познакомится с сыном знаменитого Ингу Фагъедира!»
«Я просто обожаю вас, Химмэру! Я ваша преданная поклонница, прошу вас, подарите мне хотя бы один танец!»
От неустанного внимания и жуткой толкотни, Химмэль быстро озверел и стал придумывать, как незаметно сбежать из ресторана. В какой-то момент, он заметил Югэна в дальнем конце ресторана вместе с Онидзуми – и его настроение испортилось окончательно и бесповоротно. Какого хрена богатенький индюк приперся в ЭТОТ ресторан? Даже тут не может отлепиться от Югэна? Вот уж чье лицо Химмэль не хотел видеть в светской тусовке!..
Вскоре он потерял Югэна и Онидзуми из виду. Решив, что те удалились, дабы побыть вместе, сероглазый юноша совсем сник, несмотря на решение не выдать своих чувств. Он стал оглядываться в толчее, пытаясь отыскать взглядом выход – ему было тошно, его мутило, он хотел как можно скорее оказаться на свежем воздухе. Его продолжали дергать незнакомые люди, и он почти дозрел до того, чтобы начать их грубо отталкивать от себя.
- Эй!
Рядом с Химмэлем неожиданно материализовался Югэн. Схватив юношу за руку, тот дернул его, побуждая следовать за собой. Вдвоем они вырвались из толчеи в банкетном зале и убежали в подсобные помещения. Югэн дал официанту крупную купюру и тот провел их к служебному туалету, где парни заперлись.
Внутри было тесно и довольно неприятно пахло, но, учитывая обстоятельства, Химмэль не стал обращать внимание на отсутствие романтики - у него имелись куда более важные намерения. Не успел Югэн сказать или сделать что-нибудь, как Химмэль отвесил ему оплеуху. Удар получился увесистым, намного сильнее обычной пощечины. Югэн отлетел к стене, а, попробовав выпрямиться, опять получил в лицо.
- Тварь! – прошипел Химмэль, чуть не теряя разум от захлестнувшей его ярости.
- Не бей так, оставишь следы! – тоже прошипел Югэн.
- Как ты заботишься о своем сраном ебальнике! – усмехнулся тот лихорадочно, однако бить по лицу перестал. Вместо этого он двинул ему кулаком в солнечное сплетение и тем самым отправил в нокаут. Пока Югэн сидел на полу, кашляя и пытаясь восстановить дыхание, Химмэль наклонился к нему и быстро заговорил: - На что ты рассчитывал, приведя меня в этот вонючий сортир? Что я тебе прямо тут дам? Встану раком и позволю с оттяжечкой засадить мне? Так вот – обломаешься, мудак! Онидзуми отлично удовлетворял тебя эти две недели? Так пусть удовлетворяет дальше!
- Бесишься, что я не позвонил тебе, не так ли? – хрипло, еще не отдышавшись, спросил Югэн. – Я был очень занят.
- Не ври мне, сукин сын! Не прокатит!
- У меня были дела, говорю тебе.
Химмэль замахнулся на него, готовый как следует врезать ему по обнаглевшей роже. Как же достало его вранье! Как достали уловки, при помощи которых Югэн так ловко манипулирует им! Юноша все же не ударил любовника, в последний миг совладав с собой. Это дало Югэну возможность сказать:
- Думаешь, мне было приятно, когда ты уехал в Америку с Касаги? Я мог много чего тебе сказать! Я промолчал, хотя знаю, как Мисс Монро относится к тебе. Он ведь ждет момента, когда сможет залезть к тебе в штаны, не так ли?
На Химмэля нахлынула горячая волна смятения, его щеки заметно порозовели.
- Оставь Касаги в покое, - пытаясь скрыть конфуз, проговорил он. – Вечно ты переводишь тему на него, вместо себя и Онидзуми!
- Онидзуми и есть мое дело, - улыбнулся Югэн вдруг.
До Химмэля не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, юноша едва не разрыдался, раненый в самое сердце. Сволочь, гнусная сволочь! Химмэль решил, будто тот оправдывается, выдумав какое-то «дело», а на самом деле Югэн просто изощренно подтрунивает над ним. Онидзуми – и есть его дело, и Химмэль абсолютно прав, предполагая, что эти две недели Югэн и Оницура Коидзуми провели вместе.
- Знаешь, что?.. Пошел ты! - Химмэль стал дергать защелку, желая выйти из туалета, пока слезы не брызнули из глаз.
С противоположной стороны кто-то тоже попытался открыть дверь. Когда та распахнулась, Химмэль и Оницура Коидзуми оказались стоящими лицом к лицу. Неожиданный визитер удивленно разинул рот, узрев сероглазого юношу, а за ним Югэна, сидящего на полу.
- Югэн? Я искал тебя. Официант сказал, что ты ушел сюда…– с беспокойством проговорил Онидзуми. Заметив следы от ударов на лице Югэна, он, вспыхнув негодованием, схватил Химмэля за лацканы. – Ты его избил, мерзавец?!
- Самую малость, - вежливо откликнулся юноша. А затем с силой двинул ему коленом в промежность, одним ударом ликвидировав препятствие на своем пути. Онидзуми, сдавленно всхлипнув, свалился на пол. Впрочем, Химмэль не поторопился сразу уйти, предпочтя кое-что еще добавить: - Чтоб ты знал – я побил его, потому что сегодня мне не захотелось трахаться с ним, - глаза Онидзуми, и без того расширившиеся от боли, теперь чуть не вылезли из орбит. Он попытался ругнуться, чем вызвал у Химмэля горькую улыбку: - Ты что, не знал, что он спит чуть ли не с каждым встречным? Решил, что я один такой, кто трахался с ним, пока он пудрил тебе мозги? Спроси-ка об этом Кавагути!
Сказав это, Химмэль удалился, оставив их одних.
________________________
* Бридж - в песне применяется как своеобразное отступление от основной темы, небольшая передышка. Задача бриджа – перенести песню в новое измерение, перевести ее на следующий уровень.
___________________________